Путь к себе
Пейринг: Гриммджо/Ичиго; Ренджи/Шухей
Саммари: Страшное время царит на земле – тёмное, кровавое, время беспощадной резни и разорения городов, время феодальной иерархии и жестокой власти правителей. Сверхсила и всемогущество – главное оружие в этой борьбе, которым мечтает обладать каждый.
Но даже в это суровое время в сердцах людей находит своё место любовь.
Примечания: фик написан на Bleach Big Bang 2013
Предупреждения: AU, ООС, смерть персонажа
Ссылка на предыдущие главы:
Главы 1, 2Главы 3, 4Глава 3.
Ичиго с трудом уложился в отведённое ему на сборы время. На обратном пути ему пришлось сделать крюк, чтобы попасть в кузницу и поговорить с друзьями. Наскоро обсудив самое важное и попрощавшись с Исидой и Чадом, Куросаки заторопился к центральному входу в город. Перейти на бег не было возможности, растревоженные движеньем раны, давали о себе знать, заставляя злиться на собственную слабость. Ичиго облегчённо выдохнул, сбавляя шаг, когда, наконец, увидел начинающих построение воинов у главных городских ворот, точнее, у того, что от них осталось.
Здесь, на окраине, перед глазами представала совершенно другая картина, заставляющая вспомнить о произошедшем сражении. Две из трёх наблюдательных башен были полностью уничтожены. Стена, опоясывающая южную часть города, была практически разрушена в тех местах, где она подверглась обстрелу дальнобойных орудий нападавших. Левая створка ворот накренилась, повисла на верхних петлях, а правая мелкими щепками рассыпалась по земле. Несколько продовольственных складов сгорели дотла, скорее всего подожженные своими же отступающими войсками.
Увидев издалека огненную шевелюру капитана Абараи, который что-то оживленно обсуждал с остальными командирами отрядов, Куросаки направился в его сторону. Яростно жестикулируя, указывая в направлении собирающихся воинов, Ренджи спорил с Джаггерджеком. Не обращая особого внимания на его крики, Гриммджо спокойно давал указания остающемуся в городе Кенпачи. Могучий воин молча стоял рядом, периодически кивая в знак согласия. Ещё двое мужчин, которые, судя по виду, тоже являлись кем-то из командного состава, были Куросаки не знакомы. Ичиго остановился, не решаясь подойти ближе.
Заметив стоящего неподалёку Ичиго с походным ранцем в руках, Гриммджо замолчал и медленно перевёл взгляд на Абараи.
- Ты что, собрался взять с собой этого пацана? – ледяной тон Джаггерджека не сулил ничего хорошего.
- Да, ему нужно в Кшерт, а мы как раз будем останавливаться в соседней Рарзуре. Почему бы не помочь?
- Ты совсем разум потерял или притворяешься? – Гриммджо угрожающе посмотрел на Абараи, делая шаг вперёд. – По-твоему, мы отправляемся на увеселительную прогулку? Айзен стремительно собирает новые войска, с разных сторон к нему направляются отряды из вассальных городов и селений. Нам наверняка придется вступить в бой с кем-нибудь из них!
- Он не пятилетний мальчишка! Прекрасно понимает, куда мы идём, и чем это может обернуться! – Ренджи отвечал с вызовом, давая понять, что отступать не собирается. – Не думаю, что его присутствие кому-то помешает!
- Ты сам знаешь, кавалерия практически уничтожена, лошадей в Каракуре не осталось, и больше половины воинов пойдут пешком. Обозы с оружием и провизией не могут взять ни одного лишнего человека! Ты о чём думаешь вообще? Два дня назад этот рыжий чуть не сыграл в ящик, как, по-твоему, он выдержит длительный переход?
- Я возьму его с собой, вторым седоком, – незаметно подошедший Шухей, приобнял Куросаки за плечи, ободряюще улыбаясь. – Я не так тяжёл, как вы, так что Изгир вполне выдержит нас обоих.
- Вот именно! – с готовностью поддержал его Ренджи. – Можем везти его поочерёдно, а периодически будет топать вместе с пешими, не развалится!
- А почему бы нам тогда ещё десяток другой горожан не прихватить? Сами спешимся, освободим обозы и вперёд! Вдруг кому-нибудь с нами по пути! – Джаггерджек прищурился, со злостью выплёвывая слова.
- Не перегибай! Создаёшь проблему из ничего!
- Да ты сам ходячая проблема и другим себе подобных навязываешь! – Гриммджо вплотную приблизился к Абараи, толкая того в плечо.
- Ты не переживай, всё будет хорошо. Эти двое просто повздорят, в крайнем случае, наставят друг другу синяков и успокоятся, – Хисаги всё так же улыбался, словно в действительности и не происходило ничего серьёзного. – Это все твои вещи?
- Д-да, – ответил Ичиго непослушным от волнения голосом, поправляя, впивающийся в поясницу пояс с ножнами. После столь яростной реакции Джаггерджека, он всерьёз опасался, что его не возьмут с собой.
- Тогда пошли, скоро выдвигаемся. Может, отдашь мне пока своё оружие? Спина ведь ещё не зажила.
Отрицательно махнув головой, Куросаки последовал за Шухеем, стараясь не обращать внимания на боль и раздающиеся позади крики.
- Изгир, это Ичиго, он поедет с нами, ты ведь не против? – Хисаги любовно погладил по шее гнедого, стоящего неподалёку от собирающегося войска. – Ты ведь сильный, а мы с ним довольно лёгкие, так что тебе не придётся особо напрягаться.
Уже через несколько минут Куросаки вместе с Шухеем выехали к месту общего построения.
Почти сразу же был отдан приказ выступать. Первыми город покинули конные воины, выстроившиеся ровным прямоугольником, они медленно двинулись вперёд. Казалось, даже лошади шли исключительно в ногу не смея сбиться с шага и нарушить установленный ритм. За ними тронулись обозы с продовольствием и оружием, а замыкали процессию множество пеших воинов, соблюдающих ровный строй колонны. Кавалерия на данный момент действительно была в меньшинстве.
С наступлением темноты пришлось сбавить ход. Яркая полная луна освещала путь.
- А не слишком опасно идти ночью? – Ичиго решил задать Шухею мучающий его вопрос. – Не проще ли было остаться до утра в Каракуре?
- Проще. Но сейчас время работает против нас, и промедление может быть чревато последствиями. Айзен, с помощью своих приспешников, очень быстро восстанавливает армию. Мы точно знаем, что из, как минимум, четырёх его вассальных городов выдвинулось подкрепление. Наше же состояние в данный момент оставляет желать лучшего. Во время нападения мы потеряли слишком много солдат, два самых сильных отряда, не считая многочисленных раненых, остались в Каракуре под командованием Зараки. Запасы оружия и провизии, к счастью, удалось пополнить, но нехватку людей это не компенсирует. Поэтому, чем быстрее мы будем продвигаться к своим землям, тем меньше вероятности встретиться с врагами.
- Но ведь можно было остаться, отправить за подкреплением и…
- Нельзя. Соуске прекрасно понимает, что нам нужно время на восстановление и непременно попытается напасть. Надо как можно быстрее вернуться и укрепить позиции в местах его возможного появления.
Куросаки решил больше не задавать вопросов. Хоть он и был оружейником, неплохо владел мечом, но в вопросах стратегии не имел никакого опыта.
Мерное покачивание, отзвук шагов и глухой стук копыт по просёлочной дороге убаюкивали. Ичиго резко встрепенулся, поняв, что задремал, облокотившись на спину Хисаги.
- Можешь спать дальше, мне не тяжело. Возможность толком отдохнуть появится не раньше следующей ночи, – насмешливый голос Шухея согнал с Ичиго остатки сна.
- Я не устал, просто разморило.
- Ладно, как хочешь. С рассветом остановимся на короткий привал.
Вдалеке над лесом небо побагровело, являя первые, ещё не пробившиеся лучи восходящего солнца. Ночная промозглая сырость постепенно отступала, и Куросаки с удовольствием откинул за плечи надоевший капюшон. Выглядывая из-за спины Хисаги, он старался рассмотреть впереди идущих всадников, выискивая глазами Абараи и Джаггерджека, возглавлявших строй.
Во время непродолжительного привала к обозу с провизией выстроились солдаты за питьевой водой и сухим пайком. Ичиго с удовольствием сжевал кусок серого хлеба и вяленое мясо, расположившись на всё ещё прохладной в утренний час траве. Солнце слепило, с поля доносилось сбивчивое пение птиц, лёгкий ветерок приятно щекотал кожу и трепал волосы. Зажмурившись, можно было представить себя сидящим на поляне, у озера. Того самого, где они когда-то встречались с Орихиме. Куросаки отметил про себя, что при воспоминании о бывшей возлюбленной сердце уже не заходится в бешеном ритме, к горлу не подкатывает тошнотворный комок из смеси боли и обиды. Сам виноват! Ослеплённый обманчивыми словами и восхитительным обликом, не обратил внимания на самое главное. В итоге, его предали. Предали с лёгкостью, словно и не было всех этих встреч, свиданий в укромном, скрытом от чужих глаз, месте, томных вздохов в тиши и еле слышных фраз, перебиваемых шелестом листвы и криками пролетающих птиц.
Всё пережитое, казашееся когда-то единственно верным и нужным, превратилось в смутные воспоминания. А, может, и не было столь сильным и действительно значимым, раз так быстро отошло на второй план, перегорело, словно померкло. Теперь все стремления Ичиго настроены только на то, чтобы как можно быстрее отыскать сестёр и вернуться с ними в Каракуру, в родительский дом. Судя по тому, как разворачивались последние события, город уже вряд ли попадёт обратно в руки алчному, бесчеловечному Айзену. А значит, можно не беспокоиться, главное, найти Карин и Юзу. А для этого необходимо дойти с войском Гриммджо и Ренджи до Рарзуры.
- Я пойду пешком, – уверенно заявил Куросаки протянувшему руку Шухею, который попытался помочь ему сесть на лошадь. Хисаги явно не разделял его мнения и продолжал настойчиво ехать рядом, не спеша перестраиваться в ряды всадников. – Я хорошо себя чувствую, спина почти не болит.
- Не стоит переоценивать свои силы. Давай-ка, запрыгивай. Будет ещё возможность потоптать пыль. Изгир в порядке, для него наш совместный вес ни о чём, к тому же, ночью отдохнёт как надо.
- До ночи ещё далеко, я немного пройду пешком, а потом поеду с тобой. Можешь забрать мой ранец пока…
- Я же говорил, что с этим мальчишкой проблем не оберёшься, – неожиданно появившийся сзади Джаггерджек, восседающий на своём чёрном коне, укрытом белоснежной попоной, смотрел на Куросаки свысока, словно на надоедливую букашку.
- Не будет со мной никаких проблем! – презрительный тон этого надменного командира задел Ичиго за живое. Ведь он, наоборот, всеми силами старается не причинять никому лишних неудобств, хочет свести хлопоты, связанные с его нахождением среди воинов, к минимуму. Вот и сейчас, решил дать Шухею возможность хотя бы какое-то время проехать одному, ведь как ни крути, вдвоём в одном седле не слишком удобно.
- Тогда не спорь со старшими и выполняй приказы. Раз уж ты напросился идти с нами, то вести себя должен согласно военному уставу. И самый наиважнейший пункт – не перечь старшему по званию! А так как ты, рыжий, не военный, здесь любой солдат имеет право отдавать тебе распоряжения. Ясно? – Гриммджо не стал дожидаться ответа и, сверкнув недобрым взглядом из-под нависающей чёлки, направился в сторону остальных всадников.
- Чёрт! Вот заноза! – Куросаки выругался и забрался на коня к поджидающему его Шухею. – Как вообще можно уживаться с таким капитаном? – рассмеявшийся в голос Хисаги, только прибавил негодования и злости.
- Далеко не всегда первое впечатление соответствует действительности. И в данный момент, это как раз такой случай, – отсмеявшись, Шухей резко стал серьёзным. – Джаггерджек – командир, каких ещё поискать, он как никто другой заботится о сохранности каждого, даже самого низшего воина в своём отряде. Да, грубый, порой бесцеремонный и своенравный, с изрядной долей здорового эгоизма, но неизменно справедливый, умеющий находить выход из самых сложных ситуаций и дорожащий жизнью каждого вверенного ему человека, как своей собственной. Ради этих положительных качеств, порой, стоит и потерпеть его молниеносные гневные порывы, на которые он не особо скупится, – Хисаги снова заулыбался, подстёгивая коня к более быстрому шагу.
Куросаки стало несколько неудобно после услышанного, видимо, этот Гриммджо действительно заслужил такое отношение к себе не словом, а делом. Но он всё равно не собирался брать своих слов обратно, издеваться над собой он не позволит никому, даже непревзойдённому командиру.
До глубоких сумерек больше не останавливались. Только когда на небе появились первые звёзды и незаметно идущие впереди разведчики вернулись, не обнаружив ничего подозрительного вокруг, чтобы оповестить об удачном месте ночлега возле небольшой деревеньки, был дан приказ спешиться и разбить лагерь.
Воины заторопились, вытаскивая из обозов палатки и устанавливая их на небольшом скошенном поле. Тут и там запылали костры, после долгого перехода солдатам была необходима горячая пища.
Палатки для командиров поставили в центре, на приличном расстоянии от остальных. Большие, имеющие возможность вместить в себя по необходимости до десяти человек, они были заметны издалека и окружены многочисленными часовыми.
- Будешь спать вместе с нами, – Хисаги потянул Ичиго к месту ночлега. – Раскладывай одеяло, бросай рюкзак и пошли к костру, есть уже невыносимо хочется.
Заметив, что Куросаки прилично разморило возле огня, после еды, Шухей потянул его в палатку.
- Давай я твою спину ещё раз полечу, не повредит. Раздевайся, а я пока схожу за своими вещами, принесу мазь.
Ичиго неторопливо стягивал с себя одежду, когда, откинув полог, внутрь вошёл Абараи.
- Ну, как дела, путешественник? Всё в порядке? – Ренджи не глядя в его сторону, принялся раздеваться.
- Всё хорошо, – Ичиго старался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее. Несмотря на смертельную усталость, он усиленно улыбался, всем своим видом пытаясь показать своё прекрасное самочувствие. Не хватало только, чтобы Абараи усомнился в целесообразности взять его с собой в Рарзуру.
- Здорово, а я устал, как собака. Вообще уже плохо помню, когда удавалось выспаться по-человечески, – кожаной брони на Ренджи уже не было, поэтому, сняв с себя свободную нательную рубашку, он остался по пояс обнажённым.
Совершенно случайно обернувшись в сторону собеседника, Куросаки застыл с открытым ртом, не в силах отвести взгляд от впечатляющего зрелища. Почти всё тело Ренджи было покрыто замысловатыми татуировками. Его руки, плечи, спину и шею покрывали немыслимые узоры, напоминающие раскраску тигра. Яркие полосы, разбредающиеся по коже, переплетающиеся и расходящиеся в стороны, украшали смуглую кожу, делая образ Абараи схожим с диким зверем.
- Это не простая татуировка, этот рисунок куда более значимый. Если говорить точнее, и не рисунок вовсе, – вернувшийся Шухей встал рядом с Ичиго, со странным, непонятным огнём в глазах, наблюдая за раздевающимся капитаном. – Печать силы, дарующая своему обладателю невероятную мощь и возможность взаимодействия с личным оружием. Ну, это в случае Ренджи. У меня она совершенно другая, – Хисаги шагнул чуть в сторону, рукой указывая на своё лицо. – Странные цифры, благодаря ним, я владею медицинскими навыками, умею использовать лечебную магию и немного пользоваться защитой. Правда, пока только для себя.
Куросаки замер, словно заворожённый наблюдая за необыкновенными людьми. Он и раньше слышал о подобных волшебных свойствах тайных печатей, но, как заведено, просто не принимал эти россказни всерьёз.
- Ты извини, но сейчас я не в состоянии тебе что-либо демонстрировать, – Абараи устало потирая виски, сел на расстеленный матрас. – Как-нибудь, в другой раз, обязательно покажу, на что способны эти загогулины.
- Ложись, Ичиго, я обработаю твою спину, – Шухей ненавязчиво подтолкнул Куросаки к его спальному месту. – Тебе ещё обязательно представится возможность увидеть в действии нашего Свободного тигра, а пока давай отдыхать.
Куросаки лёг и, чувствуя расходящееся по спине приятное тепло, немного расслабился. Всё увиденное им и сказанное Хисаги не укладывалось в голове, но тщательно обдумать происходящее не позволяла дикая усталость. Наслаждение от нехитрых манипуляций Шухея заставляло расслабиться и позабыть обо всех тревогах и переживаниях. Уже через несколько минут Ичиго провалился в глубокий сон, не чувствуя, как волшебные руки бережно укрыли его одеялом.
Пробуждение было менее приятным. Как понял Куросаки, он один находился спящим в палатке, когда в неё вошёл Джаггерджек и не терпящим возражений тоном, произнёс, что на подготовку к отправке даётся всего сорок минут, за которые нужно успеть укомплектовать спальные места, поесть и собраться.
Посмотрев исподлобья на ничего не понимающего спросонья Ичиго, Гриммджо развернулся и вышел, оставляя его метаться в поисках одежды.
Было удивительно наблюдать как слаженно и быстро солдаты сворачивали лагерь. Подготовка к отправке была закончена вовремя и капитан Абараи, проехавший на своём коне мимо выстроившихся воинов, одобрительно кивнул, отдавая приказ выдвигаться.
В этот раз Хисаги позволил Ичиго идти пешком, пока тот не устанет.
- Ты пойми, я ни в коем случае не считаю тебя слабым, не способным самостоятельно передвигаться или что-то подобное. Ты ведь с детства работаешь в кузнице, насколько я знаю, значит, изнеженным мальчиком точно не являешься, – Шухей насмешливо подмигнул, глядя, как Куросаки недовольно поморщился, услышав такое определение. С каждым днём этот парень нравился ему всё больше. Упорный, настойчивый, несмотря на возможную опасность, идёт к своей цели, стараясь достигнуть её любым путём. А его любовь к младшим сёстрам – это же так замечательно. Шухей, с раннего детства оставшийся сиротой, особенно ценил такие проявления человеческих чувств, как привязанность к родным и близким, которых он совсем не помнил. Сейчас в его жизни был лишь один, особенный, самый важный для него человек. Искоса глядя на что-то объясняющего солдатам Ренджи, Хисаги не смог сдержать лёгкой улыбки.
- Военный поход, это совершенно иное, нежели изнурительная работа в кузнице. К тому же, довольно продолжительный. Учитывая твоё состояние, до полного выздоровления ещё очень далеко, и для тебя это действительно очень непростой и сложный поход. Поэтому я прошу, не пытайся казаться сильнее и выносливее, чем на самом деле. Тебе ведь нужно дойти с нами до Рарзуры, а потом отправиться в Кшерт, за сёстрами. Кто позаботится о них, если с тобой что-нибудь случится по собственной глупости?
Ичиго опустил глаза, Хисаги был прав - он единственный, кто может помочь Карин и Юзу.
- Как только устану или почувствую себя плохо, я обязательно дам знать и попрошусь к тебе на лошадь, честно.
- Вот и хорошо, тогда я поехал вперёд, а ты держись рядом с остальными пешими, не отставай!
Под палящим солнцем, в непрерывном движении Ичиго выдержал пять часов. Чувствуя, как начинают заплетаться ноги, и боль в спине отдаётся всё сильнее при каждом следующем шаге, Куросаки стал высматривать Шухея, идущего вместе с остальными всадниками в авангарде. И когда Хисаги, заметивший его состояние, повернул лошадь и вернулся за ним, был несказанно рад снова оказаться в седле.
- Нагулялся? – Шухей смотрел серьёзно, без издёвки.
- Ага, никогда не думал, что просто идти, может быть так трудно.
- Это смотря сколько идти, как и в каком состоянии. Теперь до привала даже не думай слезать с лошади.
Куросаки не стал спорить, снова напоминая себе самому о цели столь непростого путешествия.
Ближе к вечеру по первым рядам конников прошло ощутимое волнение. Как оказалось, спешно вернувшиеся разведчики доложили о войске неприятеля, переходящем вброд ближайшую речушку. На всё про всё, до встречи с неприятелем оставалось не больше получаса. В срочном порядке был отдан приказ о мобилизации войск. С невиданной скоростью солдаты стали разбирать с обозов оружие и доспехи, в полной боеготовности выстраиваясь в строй в две шеренги.
- Конница. Их меньше, но они все на лошадях. Тяжело экипированных нет, видимо, отправили обозы другим путём, чтобы спокойно форсировать реку, – Гриммджо и Ренджи внимательно слушали запыхавшегося разведчика, максимально подробно описывающего им войско, с которым предстояло сразиться с минуты на минуту.
- Так, Ичиго, знаешь, кто такой оруженосец и что входит в его обязанности? – Хисаги спешился и потянул следующего за ним Куросаки в сторону обоза с вооружением. Самого большого, предназначенного для перевозки оружия и брони для тяжёлых рыцарей.
- Приблизительно, а что…
- С этого момента становишься моим оруженосцем. И, если успеем, ещё и Ренджи облачиться поможем. Слуг у нас почти совсем не осталось. Сейчас воинам предстоит помогать друг другу, насколько это возможно.
Ичиго сосредоточенно слушал указания Хисаги, пока тот доставал с помощью одного из ведущих обоз, тяжёлые боевые доспехи для себя и капитана Абараи, уже подъехавшего к ним и спрыгнувшего со своей лошади.
- Давай, помоги мне, – Шухей присел и, поддерживая тяжёлые нательные щиты, попросил Куросаки помочь ему надеть их. – Вот так, в принципе, ничего сложного. А теперь, застегни мне замки на голенищах сзади, – вдев ноги в высокие сапоги, покрытые спереди металлическими пластинами, Хисаги объяснял Ичиго, как справиться с мудрёными застёжками, крепко фиксируя на руках защитные рукавицы.
- Я думал, боевая экипировка рыцарей более… основательная, что ли, – Ичиго удивлённо смотрел на Шухея. - У нас в Каракуре как-то проходил турнир, и мы изготавливали для участников доспехи. Так из-под них даже кусочка тела видно не было, а ты только частично закрыт металлической бронёй.
– Слишком много железа тоже на себя не оденешь. В бою ведь можно и без коня остаться, тогда придётся самому подниматься и продолжать драться на земле. К тому же, каждый лишний килограмм делает тебя более медленным и неповоротливым. Слишком тяжёлая, заковывающая воина с головы до пят броня, пригодна лишь для показательных состязаний, если его опрокинут с лошади в реальной битве, считай он уже покойник. Так, мне ещё нужен мой шлем и попона для Изгира.
Через несколько минут Хисаги был полностью готов, предстояло помочь Ренджи. Куросаки искоса наблюдал, как чуть в стороне помогают одеваться Гриммджо. Его доспехи были абсолютно белыми, с подобным металлом Ичиго ещё не доводилось работать.
Из-за небольшого пролеска послышался неясный шум, нарастающий с каждой секундой. Через несколько минут стал различим топот многочисленных копыт с большой скоростью приближающейся конницы.
Джаггерджек и Абараи уже верхом отдавали приказы на построение.
Впереди, заняв максимально возможную окружную позицию, в два ряда выстроились копейщики, прикрываясь огромными щитами, готовые принять на себя первый удар противника. Этих воинов было большинство. За ними небольшими группами рассредоточились всадники, прикрывая ровный строй пехотинцев и арбалетчиков.
На руку играла местность, на которой войско готовилось вступить в бой. Небольшая возвышенность позволяла стрелкам значительно увеличить радиус поражения.
- Хисаги, обозы на тебе! – в последний раз окинув взглядом выстроившихся воинов, Джаггерджек занял свою позицию как можно ближе к линии атаки. Вражеские воины, обогнув пролесок, остановились. Вперёд выехал рыцарь в тёмных доспехах с развивающимся на флагштоке чёрным знаменем. Через мгновение раздался протяжный звон горна, и армия противника стремительно пошла в наступление.
- Ичиго, за мной! – Шухей направил коня в сторону сдвинутых вплотную повозок, расположенных у подножья небольшого холма, что так кстати оказался в их распоряжении. Собрав ещё несколько мечников, Хисаги приказал окружить обозы, сосредоточив основные силы на прилегающей дороге.
Всего несколько секунд и первые группы вражеских всадников достигли переднего фланга обороняющихся. Лязг брони и оружия перемежался с оглушительным свистом стрел. Грохот многочисленных копыт заставлял дрожать землю, хрип лошадей и крики солдат становились всё громче, заполняя сознание ужасом.
Ичиго не был трусом, но глядя как падают, опрокинутые копейщиками кони, как на ходу, рассекая щиты тяжёлыми мечами, прорываются вглубь всадники, он невольно почувствовал дрожь в коленях.
Для того, кто никогда не видел настоящего сражения, первый бой навсегда останется в памяти. Куросаки хорошо владел мечом, тренировки с отцом не прошли даром. Но крики боли и отчаяния, запах крови, пропитавший воздух с первых же мгновений сражения, не давали успокоиться и вспомнить всё, чему его учил Исшин. До боли сжимая влажными ладонями рукоять меча, он всеми силами старался сосредоточиться, избавиться от сковавшего его страха.
Глава 4.
Потерявшие лошадей воины продолжали яростно биться на земле. Грохочущая железом масса превратилась в кровавое месиво, свои и чужие смешались в орущей толпе, стремясь вырвать победу любой ценой. Яростный свист стрел почти стих, арбалетчики меняли позиции, подбираясь ближе, чтобы вести прицельную стрельбу по противнику.
Земля содрогалась под тяжестью сотен воинов, воздух пропитался кровью и наполнился неистовыми криками боли и агонии.
В поле зрения Ичиго попал Абараи, сражающийся сразу с несколькими врагами. Наверное, он тоже был сброшен или его коня ранили во время первого натиска.
То, с какой лёгкостью Ренджи удавалось парировать их выпады, уходя из-под смертоносных ударов, наносящихся с разных сторон, не поддавалось описанию. Создавалось впечатление, что он вовсе не ощущает тяжести собственных доспехов. Его движения были быстрыми и точными, не позволяющими врагам приблизиться вплотную.
В какое-то мгновение Абараи сделал резкий выпад, крутанулся на месте, выставив меч вперёд, заставляя противников отступить, и на секунду застыл. Его доспехи потемнели, что-то ярко красное, похожее на пламя заструилось из-под них, окутывая всё тело. Огненные языки словно покрыли Ренджи второй, дополнительной бронёй. В это время меч в его руках удлинился, острое лезвие изменилось, покрываясь с одной стороны частыми зубьями.
Вражеские воины сильнее расступились вокруг Абараи, не решаясь напасть первыми. Куросаки не расслышал слов, что прокричал Ренджи, они растворились в общем оглушительном грохоте, но в тот же миг увидел, как его меч полыхнул алым, и объятый дьявольским пламенем командир бросился в атаку. Он играючи раскидывал врагов одного за другим, рубя налево и направо, кроша клыкастым оружием калёные доспехи, словно глиняные черепки, разрывая острыми зубами тела как бумагу. Не прошло и минуты как растерзанные на куски противники пали на землю, затаптываемые продолжающими сражение солдатами и мечущимися в испуге, оставшимися на поле боя лошадьми.
- Ичиго, держись позади меня! – крик Шухея заставил Куросаки обернуться, отрываясь от немыслимого зрелища. С другой стороны к обозам, которые они охраняли, приближались два всадника, а за ними ещё несколько пеших вражеских воинов. Видимо, часть вражеского войска обошла стороной основную линию схватки и подбиралась с тыла.
Ичиго видел, как в самый последний момент Хисаги удалось развернуть своего коня и отклониться, когда несущийся на полном скаку рыцарь чуть не протаранил его мощным щитом, пытаясь свалить на землю. В руках у Шухея блеснула длинная цепь с лезвиями на концах. Лёгким, почти незаметным движением, он раскрутил её, заставляя взвиться, со свистом рассекая воздух вокруг, и молниеносно послал вслед проскакавшему мимо врагу. Короткие ножи без труда рассекли тяжёлый щит, и цепь чёрной змеёй опутала всадника, пытающегося остановиться и развернуться в их сторону. Хисаги пригнулся, удерживаясь в седле, и рывком сдёрнул врага с лошади. Второй тёмный рыцарь стремительно налетел сзади. Шухей не успел отвернуть Изгира и поднял свой щит, укрываясь от нападения. Массивная палица пробила металл, с лёгкостью превращая плотную древесину в бесполезные щепки. Вторым сокрушительным ударом, последовавшим слишком быстро, враг выбил из его рук остатки защиты. Понимая, что удержаться в седле ему не удастся, Хисаги наклонился и, ухватив нападающего за руку в момент очередного замаха, потянул следом за собой на землю.
Сковывающий страх мгновенно отступил, когда на глазах Куросаки Шухей, падая, зацепился сапогом за стремя и дёрнувшийся в сторону Изгир протащил его пару метров за собой. Поваленный им рыцарь уже поднялся и, занеся над головой палицу, двинулся следом. До побелевших костяшек сжав рукоять меча, Ичиго вздрогнул, стряхивая с себя липкое оцепенение, и решительно рванул вперёд. Все тревожные мысли разом выветрились из головы, оставляя лишь слепую уверенность в собственных силах. Нужно было помочь другу - спасти Хисаги. Кроме этого на данный момент не существовало больше ничего - ни страха, ни воспоминаний, ничего более важного и необходимого
Этот первый решительный шаг, сделанный столь резко и непредсказуемо, спас Куросаки жизнь. Сосредоточенно следя за сражением Шухея, Ичиго упустил момент, когда вражеские пешие воины достигли обозов и схлестнулись с немногочисленными защитниками. Резкая острая боль в левом предплечье моментально отрезвила, нельзя было так опрометчиво забываться на поле боя. Рядом с ним, отступив всего на шаг, замахивался для второго удара вражеский ратник. Лицо, искажённое гримасой ярости, было перепачкано кровью. Но даже так было видно, что парень совсем молодой, может, всего на пару лет старше Ичиго. На нём уже не было шлема, нагрудные щитки, некогда бывшие чёрными, сейчас отливали багрянцем, окрашенные силой чужих жизней, павших от руки этого воина. Несмотря на боль в повреждённой руке, Куросаки молниеносно выставил свой меч и, чуть уклонившись, смог отразить удар. Не давая врагу времени на замах, он с новой силой ударил, ещё и ещё, оттесняя того к обозам. Рыцарь пошатнулся, и меч почти выскользнул из его рук, скорее всего, он уже был ранен и теперь сражался из последних сил. Но видимая слабость оказалась лишь уловкой, тёмный воин резко подобрался и бросился на Куросаки, выбивая оружие из его рук. Бросив свой меч, он с неистовой яростью схватил Ичиго за шею, с силой сжимая пальцы в жёстких, покрытых металлом, перчатках на незащищённом горле.
Перед глазами всё поплыло, Куросаки задыхался, изо всех сил пытаясь оторвать от себя вцепившегося мёртвой хваткой врага. В тот миг, когда ноги уже стали слабеть, предательски подгибаясь, а образ перед глазами совершенно потускнел, Ичиго словно издали услышал свой собственный сдавленный хрип и тут же почувствовал лёгкость и что-то тёплое на своём лице. Тёмный рыцарь перестал его душить и упал на колени, с закатывающимися глазами хватаясь за собственное горло, перерезанное одним из охраняющих обозы мечников. Пожилой воин, командующий пехотинцами, держал в руке нож, с которого всё ещё капали алые капли крови поверженного врага. Слабо улыбнувшись пытающемуся отдышаться Куросаки, он хрипло проговорил:
- Наша возьмёт. Вот увидишь, кузнец, мы их почти дожали…
Ичиго не слышал, говорил ли старый вояка что-нибудь дальше или тут же вернулся на помощь к своим соратникам. Подхватив с земли свой меч, он всё ещё откашливаясь и мотая головой, чтобы прийти в себя после удушья, рванулся в сторону Шухея, надеясь, что не слишком поздно. В груди что-то ёкнуло, отдалённо похожее на облегчение, тёплое чувство мягко расползлось по напряжённому телу. Ичиго увидел Хисаги уже выпутавшегося из стремени и стоявшего на ногах. Рыцарь, сбивший его с коня, переступал с ноги на ногу, выгадывая момент для атаки. В его руках уже не было той громадной палицы, вместо неё он держал широкий, довольно короткий меч. Ещё мгновение и кто-нибудь из них сделает первый шаг навстречу, стремясь завершить затянувшуюся схватку, ни тот ни другой не сомневались в собственных силах, смотрели в глаза решительно, бросая вызов жизни и смерти.
Куросаки прислушался. Ему показалось или звуки битвы стали тише? Может, прав был тот мечник, враг отступает? Или попросту в живых с каждым мгновением остаётся всё меньше, предсмертные хрипы стихают, воинственные кличи и крики азарта раздаются всё реже.
Вдруг позади Шухея, всего в нескольких шагах возник тёмный воин, которого он первым скинул с лошади. Рыцарь держал ту самую цепь, намереваясь набросить её же на шею владельца. Враг подбирался всё ближе, оставаясь незамеченным, и уже вскинул руки, когда опрометью бросившийся ему наперерез Куросаки с размаху рубанул его сзади по ногам. Боковым зрением Ичиго успел заметить, что этот рывок отвлёк противника Хисаги, и тот, воспользовавшись всего долей секунды замешательства, кинулся вперёд и, проломив стальной шлем тёмного, раскроил ему голову топором, падая следом, увлекаемый за собой поверженным врагом.
Неуместная мысль о том, что он не видел в экипировке Шухея этого оружия, промелькнула молниеносно и развеялась вместе с полоснувшей болью в лодыжке. Сваленный им на колени вражеский воин вместе с оружием Хисаги держал в руке зажатый нож, который и вонзил в ногу Куросаки, проворачивая, разрывая мышцы. Цепь ударила по рукам, вышибая меч, и воин стал медленно подниматься, с неестественной, страшной ухмылкой надвигаясь на оглушённого болью Ичиго.
В ту же секунду произошло что-то невообразимое. Воздух вдруг стал ледяным, земля под ногами задрожала, словно разбуженная топотом дикого табуна. Прямо перед лицом Куросаки вспыхнули ярко голубые молнии и пронзили насквозь вставшего на ноги тёмного рыцаря, пробив стальные доспехи словно тряпичные. Всполохи исчезли так же молниеносно, как появились, а позади послышался громкий гортанный рык и звон металла, приближающийся с каждой секундой. Ичиго развернулся, снова чувствуя, как его ослепляет этот странный голубой свет, и в тот же миг на него навалилось уже безжизненное тело вражеского воина, всё ещё крепко сжимающего меч, занесённый над головой, заливая горячей кровью, прижимая тяжестью к земле.
- Глупый щенок! – голос Джаггерджека раздался совсем близко.
Поддев ногой бездыханное тело, Гриммджо легко скинул его с обездвиженного Куросаки и резко вздёрнул того с земли, поднимая на ноги. Ичиго, не сдержавшись, охнул от боли и практически повис на нём, стараясь не наступать на повреждённую конечность.
- Прежде чем бежать вперёд, посмотри назад! Сам голову потеряешь и своего соратника не спасёшь! – Джаггерджек резко отдёрнул Ичиго от себя, ухватив как котёнка за шкирку. – Это не тёплая кузница, а поле битвы, где каждое твоё движение может стать последним!
Куросаки тяжело дышал, сидя на земле, прямо у ног полыхающего гневом командира. Каждое слово, выплюнутое с неимоверной злостью, словно стрела пронзала сознание, заставляя задыхаться от разочарования в собственных силах, от обиды и просто смертельной усталости, что разом навалилась, грозя погрести под собой всего без остатка.
- Хисаги, подготовьте обозы к погрузке раненых, посмотри, что можно оставить, людей много. И соберите лошадей, тех, что не смогут идти - добейте. Ренджи сейчас оттесняет оставшихся пеших к реке, а нам надо как можно быстрее отсюда убираться.
Как же тяжело было смотреть в спину уходящему прочь Джаггерджеку, раздающему указания уцелевшим солдатам, сильному, несгибаемому, невероятно резкому, рубящему словами, точно острым клинком, человеку, который его только что спас от смерти. Смешанные чувства признания силы и раздражения на бесчеловечный нрав, даже некоторой оторопи перед капитаном раздирали сердце Ичиго на части. Никто и никогда ещё не вызывал в нём столько противоречивых, непонятных эмоций.
- Не обращай внимания. Выражаясь простым языком, это он так за тебя переживает, – оказавшийся рядом Шухей, протянул руку и помог Куросаки подняться. – Обопрись на меня, раны я тебе смогу толком обработать только на месте следующей стоянки, главное пока ногу перевязать, чтобы кровь остановилась. А сейчас нужно как можно быстрее собирать оставшихся и выдвигаться.
Хисаги подвёл Ичиго к большому дереву, около которого уже расположились несколько раненых, подручными средствами оказывающие друг другу посильную помощь.
- Посиди здесь, я сейчас вернусь, – Шухей заторопился обратно к обозам.
От усталости и потери крови Куросаки почувствовал сильную слабость. Он, сколько мог, держал глаза открытыми, сражаясь с наваливающимся сном, стараясь отвлекаться на слабые стоны и негромкие разговоры солдат рядом, но в итоге всё-таки проиграл. Уже сквозь забытьё Ичиго слышал грохот колёс повозок, ржание и хрипы лошадей, голоса и крики раненых. Все вокруг сосредоточились на поставленной задаче, как можно быстрее привести оставшееся после боя войско в боеспособное состояние, а также организовать безопасный отход к месту следующей стоянки.
- Ичиго. Ичиго! Просыпайся, – Куросаки с трудом разомкнул тяжёлые веки. Шухей сидел возле него на земле и уже разрезал высокое голенище сапога ножом, чтобы добраться до раны и перевязать. Резкая боль отрезвила, помогла сбросить липкий морок нездорового сна. – Вот, попей немного, – Хисаги протянул ему небольшую флягу с водой. – Постарайся собраться, скоро сможешь отдохнуть, когда разобьём лагерь.
- Как тут наш герой? – со стороны основного места сбора к ним подошёл Абараи. Широкая добродушная улыбка озаряла его лицо, будто они сейчас находились где угодно, только не на месте недавно произошедшего сражения. Не вдыхали тяжёлый воздух, пропитанный густой смесью пыли и крови, не собирали воедино разрозненные остатки сил и выносливости, так необходимые чтобы выжить. А возможно, капитан и должен вести себя именно так, несмотря на боль, страх и потерянные жизни. Только так, чтобы суметь сделать всё, что от него требуется. Помочь, организовать, поддержать и вселить надежду. Заставить поверить в собственные силы абсолютно каждого, не оглядываться назад, решительно вести за собой к поставленной цели.
- В порядке, жить будет! – насмешливо отозвался Шухей и затянул туже повязку. Ичиго тихо застонал и сам произвольно улыбнулся. Глядя на этих людей, по-другому было просто невозможно. Они живы. Он жив. А ведь всё могло быть иначе…
- Тогда вперёд! В обозах с ранеными мест не осталось, так что придётся снова верхом. Поедешь как и прежде с Хисаги, или со мной, если хочешь.
- Пусть лучше со мной, так уже вроде привычно, согласен, Ичиго?
- Конечно, только я сам сейчас в седло не запрыгну и…
- Не боись! Закинем куда надо, не проблема! – Ренджи наклонился и легко похлопал Куросаки по плечу. – Пошли, поднимай его, Шухей, наш ледяной демон пятнадцатиминутную готовность объявил. Ползти будем как черепахи, так как пеших теперь ещё вдвое больше, да и обозы с людьми потяжелели. Но ничего, разведчики нашли небольшую деревеньку милях в пятнадцати отсюда, рядом очень хорошее место для стоянки, почти спрятанное в лесу. Придётся, конечно, отклониться от основного пути, но нам нужно время для передышки и восстановления сил.
До нужной деревни добрались уже за полночь. Огни небольшого поселения, обосновавшегося на возвышенности, были ориентиром для войска на последних милях пути. Казалось, воины даже воспряли духом, в предчувствии долгожданного отдыха и пошли гораздо быстрее. Ещё немного и с трудом различимая тропа, плутающая среди густых трав, увела их немного в сторону, ближе к густой чёрной стене леса. Единственной проблемой стали тяжёлые обозы, вернее их перемещение по тернистой, слишком узкой заброшенной дороге. Кто-то из разведчиков сказал, что раньше здесь располагался лагерь лесорубов, но во время весеннего паводка это место очень часто затапливалось, поэтому рабочие перебрались повыше.
Как и в прошлый раз, солдаты засуетились, разжигая костры и ставя палатки. Это место стоянки было полностью отгорожено от большой дороги живой изгородью деревьев, поэтому шансов, что их огни заметят, было немного.
- Главное успеть вскипятить воду для раненых и приготовить горячую пищу до рассвета. – Проговорил Шухей, помогая Куросаки спуститься с Изгира.
Рана в ноге перестала отдавать невыносимой болью при каждом невесомом движении, теперь она ныла, и Ичиго вообще плохо чувствовал свою повреждённую конечность. Кажется, он всё-таки потерял довольно много крови или началось заражение. Ему было жарко, даже слишком, высокая температура нещадно раскаляла кровь, заставляя её с бешеной скоростью метаться по венам, болезненно ударяя в виски.
- Так, первым делом я подлатаю тебя, а уж потом займусь остальными, – Хисаги попытался перекинуть руку Куросаки через своё плечо, но тот совсем не стоял на ногах и повис на нём, не в силах сделать ни шагу.
Ичиго часто дышал, жадно хватая ртом свежий ночной воздух, который словно в печи раскалялся при вдохе и в лёгкие попадал уже обжигающим будто пламя.
- Чёрт! Да тебе совсем плохо! – забеспокоился Шухей, посадив Куросаки на землю, пытаясь распахнуть ему рубашку. – Держи, попей немного.
Трясущимися руками Ичиго вцепился во флягу и сделал несколько больших глотков, чувствуя одновременно и облегчение и резко накатывающую тошноту.
- Что же ты раньше не сказал, что тебе стало хуже? Это не шутки, твою мать! Надо было всё-таки задержаться и обработать твою рану как следует. А я, дурак, не посмотрел толком. Ладно, сейчас дойдём до нашей палатки и разберёмся что к чему.
- Я его отнесу, – когда и как возле них оказался Джаггерджек, Ичиго не понял. Он только ощутил ещё более сильный жар, опаляющий не только тело, но и сознание, когда Гриммджо осторожно поднял его с земли и прижал к себе очень аккуратно, словно ребёнка. Почему-то, несмотря на то, что этот грубый, холодный капитан откровенно презирал его, не упуская случая ткнуть в неприспособленность к походной жизни, в его руках было невероятно спокойно.
Казалось, что даже температура отступает, а неистовый жар становится приятным, мягко растекаясь по изнурённому телу. Захотелось спрятаться в этих незатейливых объятиях, ощутить всю неимоверную силу, которой бесспорно обладал Джаггерджек и…. Очень-очень хотелось прижаться к нему ещё крепче.
Куросаки с трудом подавил в себе этот странный, неестественный порыв, даже постарался немного отвернуться в сторону, ища затуманенным взглядом идущего рядом Шухея. Просто он болен. Правильно, будь он хоть немного в лучшей форме, да хотя бы с трудом, но передвигался бы на своих двоих, ничего кроме очередного упрёка или насмешки от Гриммджо бы не услышал. Видимо, выглядит он действительно хреново, раз Джаггерджек молча несёт его на руках в палатку.
Хисаги провозился с ним довольно долго, первым делом осматривая ногу. Сначала было больно, очень больно, Ичиго даже едва сдержался, чтобы в голос не закричать. А потом снова ощутил приятную прохладу чудодейственных прикосновений и полностью расслабился.
- Ну вот, теперь я спокоен, даже ходить сможешь, только похромаешь первое время немного, но это не страшно, - Шухей дал Куросаки выпить какую-то горькую настойку, уверив, что после неё от жара не останется и следа. – Давай ещё руку подлечим, и я пойду, а ты немного поспишь. Позже разбужу тебя, когда еду приготовят.
- Спасибо, – почти сквозь сон пробормотал Ичиго. Этот человек уже дважды вытаскивал его, можно сказать, с того света, никогда ещё совершенно посторонние так о нём не заботились. Свои родные да, от навязчивой опеки отца порой хотелось удавиться, эти замашки успешно переняла от него самая младшая сестра – Юзу. Куросаки, засыпая, очень отчётливо увидел перед собой образ своих сестёр и все трудности, через которые ему уже пришлось пройти и ещё предстояло, теперь казались не слишком и высокой платой за то, чтобы снова их увидеть.
- Ичиго. Ичиго! Подъём! – Шухей растормошил Куросаки и с весёлой усмешкой смотрел на его заспанное, встревоженное от резкого пробуждения, лицо. – Скоро рассвет, пойдём, поешь и погреешься немного у костра, пока их не затушили. Потом ещё доспишь. Ближайшие сутки всё равно никуда не двинемся.
Ичиго с неохотой выбрался из-под одеяла, которые в походных условиях считались роскошью и имелись в основном только в командирских палатках. Как ни странно, при поддержке Хисаги он довольно легко смог встать на ноги и даже наступить на повреждённую. Так, прихрамывая, почти не держась за своего спасителя, Куросаки пошёл к догорающему костру. Есть не хотелось, пока он не думал о еде, но лишь почувствовав ароматный запах каши, понял, как проголодался.
- Ну вот, наш герой снова на ногах и готов к великим свершениям! – извечное веселье Абараи уже не казалось странным, а наоборот, придавало уверенности. Хотелось вместе с ним так же беззаботно улыбаться, пусть и не было для этого особых причин.
- Руки Хисаги творят чудеса. Я не думал, что так быстро смогу встать, даже не верится, – Ичиго устроился на широком бревне, рядом с Ренджи, и тот сразу же протянул ему полную миску горячей каши.
- Да… Шухей особенный.
Куросаки показалось, что голос пламенного капитана дрогнул, а привычная улыбка потухла, превращаясь во что-то иное, более глубокое и тайное, когда он произносил эти слова. Решив не зацикливаться на копаниях в чужих мыслях и словах, Ичиго с аппетитом принялся за еду.
- Ладно, ты кушай, грейся, а мы пойдём отдыхать. Наш целитель уже на ногах еле держится после такой нагрузки. Ему нужно восстановиться, чтобы снова лечить раненых, – Абараи поднялся и тронул за плечо клюющего носом Хисаги. – Вставай, тебе надо поспать.
- Ичиго, а ты сам до палатки доберёшься и…
- Конечно, доберусь, я же нормально хожу, просто пока медленно. Так что не беспокойся за меня, посижу немного и приду, – Куросаки не дал Шухею договорить. – Я недолго, как костры затушат, так сразу вернусь.
Разомлев после еды, возле огня, Ичиго задремал, и чуть было не свалился с бревна. Какой-то незнакомый солдат добродушно усмехнулся и посоветовал отправляться спать, сказав, что всё равно пришло время тушить костёр. Потянувшись и сладко зевнув, ощущая приятную сонливость, Куросаки нехотя встал и медленно поковылял к месту своего ночлега. Рана на ноге неприятно ныла, но наступать было можно. Повреждения на руке он вообще не замечал, видимо, Хисаги его полностью залечил.
Подойдя к палатке, Ичиго ещё раз потянулся до хруста в суставах, едва удержав равновесие при этом. Осторожно, стараясь не шуметь, отодвинул край тяжёлой ткани, чтобы войти и замер, так и не сделав шаг вперёд.
Сначала он даже зажмурился, пытаясь отогнать невероятное видение, а потом снова распахнул глаза, но образы перед ним всё равно остались прежними. С бешено колотящимся где-то на уровне горла сердцем Куросаки смотрел на освещённых тусклым светом масляной лампы мужчин, боясь пошевелиться и выдать своё присутствие.
Они стояли почти посередине, оба по пояс обнажённые, только штаны Хисаги были немного приспущены. Ренджи обнимал Шухея сзади, прижимаясь к спине. Одной рукой он медленно скользил по тяжело вздымающейся груди, а второй ритмично двигал, сжимая в ладони его член. Шухей постанывал, закусив нижнюю губу, иногда срываясь на хриплые выдохи, и двигал бёдрами, будто старался тереться задом о пах прильнувшего капитана. Потом он запрокинул голову, и Абараи явно с огромным удовольствием потянулся к его шее и стал вылизывать языком, плавно перемещаясь к уху и обратно. Прикусил зубами и слегка потянул мочку, отчего Шухей громко всхлипнул и сильнее подался назад, а Ренджи стал резко толкаться бёдрами ему навстречу.
Неяркий свет мягко обволакивал их тела, движения становились то сильными и даже грубыми, то мягкими и почти невесомыми. Эти двое явно наслаждались друг другом, словно одержимые старались утолить жажду близости.
Ичиго как можно аккуратнее закрыл вход в палатку и буквально отпрянул от неё, выдёргивая себя из омута, накрывающего с головой безумия. Всё, что он чувствовал сейчас, не поддавалось никакому описанию и объяснению. В голове шумело, сердце глухо ухало уже где-то на корне языка, заставляя задыхаться от нахлынувших эмоций. Нет, ему не было противно или неприятно. Скорее, наоборот, в собственных штанах стало очень неудобно, напрягшийся от небывалого зрелища член до боли упирался в жёсткую ткань.
Он и раньше прекрасно знал об отношениях такого рода между мужчинами, только теоретически, понаслышке или случайным сплетням. Но чтобы увидеть вот так, воочию – никогда. И, как он подразумевал, сейчас перед ним предстало далеко не полное действо. От этих мыслей Куросаки даже перекосило от невероятного возбуждения. Чёрт! Так он чувствовал себя, когда впервые поцеловал Орихиме.
Теперь оставалось только стоять и ждать снаружи, потревожить в такой момент Шухея и Ренджи он не смог бы себя заставить даже с ножом у горла. Стараясь успокоиться, Куросаки медленно глубоко вдохнул и выдохнул, повторил ещё раз и закрыл глаза, пытаясь мысленно представить себе что-нибудь обыденное, далёкое от происходящего, укрытого плотным слоем ткани.
Совсем рядом хрустнула ветка, и Ичиго услышал голос Джаггерджека.
- Ты чего здесь стоишь? Почему не спишь, горе герой?
Как раз в этот момент из палатки раздался громкий стон Хисаги, перемежающийся с гортанным рыком Абараи. Куросаки не видел толком лица Гриммджо в полумраке рассвета, но явно услышал, как он многозначительно насмешливо хмыкнул.
- Понятно. Пойдём ко мне, уж запасное одеяло для тебя найдётся, – и, ухватив за рукав застывшего на месте парня, повёл его к своей палатке.
Ичиго неуверенно топтался у входа, когда Джаггерджек расстелил ему одеяло и небрежно бросил сверху ещё одно небольшое, которым можно было укрыться, пусть и не полностью.
- Ну и что ты там застыл, проходи, располагайся. Или боишься находиться со мной в закрытом пространстве, скрытом от чужих глаз? Я не зверь, не имею привычки поедать на завтрак бестолковых рыжих кузнецов.
Кажется, Гриммджо забавляла вся эта ситуация. По его реакции Куросаки понял, что он прекрасно знает, что происходит сейчас в соседней палатке, и это определённо не было для него новостью. И то, в каком состоянии он застал его снаружи, тоже не укрылось от внимательного, прожигающего насквозь взгляда ледяных, цвета осеннего неба, глаз. Ичиго дал себе мысленно пинка. Что он за ненормальный такой, в самом деле, в своих размышлениях уже добрался до любования зенками этого грубого, властного, самовлюблённого… Запутавшись в подборе очередного слова, подходящего для описания сего доблестного воина, Куросаки чертыхнулся и уверенно прошёл к предоставленному ему спальному месту.
- И с чего бы мне тебя бояться? Я хоть и не солдат, не умею выживать на поле боя, не знаю правил и военных уставов, но в жизни видел много чего пострашнее твоей персоны, – стараясь выглядеть и вести себя как можно спокойнее, Ичиго снял походную куртку и, аккуратно свернув, положил поверх нижнего одеяла в качестве подушки. Нестерпимо хотелось снять и рубашку, но уловив боковым зрением, что Джаггерджек насмешливо и одновременно как-то странно внимательно смотрит на него, решил лечь в ней. К тому же, и сам капитан был в нательной рубашке, с широким вырезом до середины груди. Одна сторона распахнулась, и в неярком свете лампы стал отчётливо виден край большого уродливого шрама, уходящего вниз, к животу, прячущегося под тонкой тканью.
Боевое ранение, наверняка очень серьёзное, даже смертельное. Интересно, кто вытаскивал его с того света, Хисаги? Вот если бы Джаггерджек был без одежды…. Куросаки снова мысленно одёрнул себя. Не хватало ещё думать о голом Гриммджо! Что за бред! Хотя, после всего произошедшего, вернее увиденного несколько минут назад, теперь немудрено, что его мировоззрение несколько поменяется. По крайней мере, на мужчин он теперь будет смотреть иначе. Нет! Не в смысле себя самого или чего-то подобного, а просто. Ну, если знаешь, как оно бывает и… Твою мать! Ичиго, ты точно набитый идиот! Представляешь себе обнажённого хама, вечно издевающегося над тобой, презирающего за слабость, или за что-то ещё понятное только ему. Это всё из-за недосыпа, усталости, ранения, резкой смены образа жизни и прочих свалившихся в последнее время прелестей. Именно так! Выспишься, и всё пройдёт, исчезнет этот навязчивый образ и глупые мысли, надо просто отдохнуть.
Хоть немного успокоив себя тем самым, Ичиго старательно натянул повыше одеяло. Пусть ноги открыты, зато голова с её безумными размышлениями надёжно спрятана под плотной тканью!
Но даже через удушливую пелену покрывала, Куросаки чувствовал, что Джаггерджек не сводит с него глаз. Ага, и смотрит так пристально, даже не пристально, а как-то по-другому, слишком внимательно. Глаза блестят, сверкая всполохами тусклого пламени, словно смотрят насквозь. Под тяжёлым алчным взглядом Куросаки произвольно поёжился, было такое ощущение, что он раздет и полностью открыт перед этим ненормальным. Нормальные так не смотрят. Зверь. Как есть зверь. Такой проглотит и не подавится. Быстрее бы уснуть, чтобы не видеть, не чувствовать и не думать ни о чём подобном. Слишком много противоречивых чувств вызывал в нём Джаггерджек. До не правильного много.
Только закрыв глаза, Ичиго словно по чьей-то воле или расшалившемуся воображению, вспомнил себя в крепких объятиях Гриммджо, несущего его в палатку. Очень явственно ощутил то тепло, которое незримо пробиралось внутрь, согревало и навевало совершенно безумные мысли и желания, а крепкие руки всё сильнее прижимали его к горячему, сильному телу. Суметь в голос не зашипеть от досады, на самого себя было делом непростым, но Куросаки искренне надеялся, что у него получилось.
А Джаггерджек всё разглядывал своего внезапного поселенца. Даже на закутавшийся с головой этот комок нервов невозможно было не обращать внимания.
Хорохорится, старается показать себя сильным и самостоятельным. Молодец. Гриммджо сразу заметил, что этот парнишка ему запомнился, и не только из-за жутких обстоятельств первого знакомства. Ещё там, на центральной площади Каракуры, которую они взяли штурмом, он, как только увидел это изувеченное, сломанное тело, до последнего сражающееся за свою жизнь, понял, что этот мальчик особенный. Он действительно непростой, тот, кто нашёл в себе силы пойти против Айзена. Не важно, каким путём, важно другое. Этому Куросаки гораздо важнее были его настоящие чувства и эмоции, нежели страх перед неминуемой расплатой за необдуманные поступки. А такие настоящие проявления характера Гриммджо всегда ценил.
К тому же рыжик был весьма недурен собой. Правильно, кузнец. Ладный, в меру мускулистый, с красивыми крепкими руками, упругим торсом, хоть и довольно худощав, но впечатления мелкого не производит. Просто ещё молодой, окрепнет и возмужает со временем.
Чёрт! Ренджи и Шухей вечно выводят его из себя своими любовными игрищами. Слишком сильно у них всё, слишком серьёзно. Один без другого уже попросту жить не может. Возможно, это даже хорошо. Быть привязанным к кому-то по-настоящему целое искусство. Необходимость в ком-то другом, это очень сильное чувство.
А Гриммджо сейчас безо всяких неимоверно глупых проволочек и заискиваний, просто хотелось поддаться зову плоти, немедленно утолить вполне осязаемые желания. Уже очень давно у него никого не было. Даже в Каракуре он умудрился настолько уйти в дела военные и безмерно необходимые, что о себе любимом даже не подумал. Сейчас же длительное воздержание исступлённо било по нервам, словно специально оголённым для большей чувствительности. До звона в ушах хотелось, к тому же, рядом, совсем близко, старательно пыхтел, выдавая себя за спящего, невыносимый рыжик. Можно, конечно, было забить на все и вся. Воспользоваться положением и просто-напросто взять то, что очень хочется. Отыметь этого милого маленького мальчика, выплеснув наружу всю свою безумную жажду. Только вот потом он вряд ли посмотрит на него с той же забавной смесью раздражения и признания. Он упёртый, и если обидеть, никакие силы не помогут вернуть утраченное доверие. Собственная рассудительность порой бесила не хуже ахов и вздохов из соседней палатки.
Ладно, пусть сегодня немного обвыкнется, успокоится и поспит, а завтра можно будет припадать ему урок, под названием «не дай умереть своему командиру». Упёртость легко превращается в уступчивость, если постараться. А уж если разжечь ответный огонь, то особой мороки вообще не предвидится. Как ни крути, а Джаггерджек прекрасно видел, как смотрит на него Куросаки, пусть даже и не понимает толком, почему и зачем. Маленький, домашний мальчик, пусть не совсем домашний, просто не видавший ничего кроме собственного города и привычного окружения, вдруг вырвался на волю. Жадную, беспощадную, голодную, но неизменно дарующую великолепное чувство свободы и силы. Уверенности в себе самом и не только.
Зная, что Ичиго всё ещё не спит, судорожно сжимая колени, пытаясь выровнять дыхание и наконец, провалиться в спасительное забытье, Джаггерджек тихо проговорил:
- Ты молодец, – не дождавшись ответа, на который, в принципе, особо не рассчитывал, он продолжил дальше: – Пусть опрометчиво, глупо и неразумно, но ты поступил правильно. Ты смелый. Если захочешь, сможешь стать достойным воином.
Гриммджо замолчал, так же неожиданно, как и заговорил.
@темы:
Рейтинг: NC-17,
Гриммджо/Ичиго,
Фанфик,
Ренджи/Шухей,
Манга "Блич"