Свитки

Наруто немедленно повернулся в сторону голоса и увидел стоящего у противоположного края лестницы, дымящего сигаретой молодого человека с пепельными волосами.
- Заседание закончилось? – поинтересовался нежданный собеседник. – Или объявили ещё один перерыв?
- Закончилось, - неуверенно кивнул Наруто, изо всех сил пытаясь вспомнить, как же зовут этого парня – имя вылетело из головы и не собиралось возвращаться. – В общем... Спасибо за помощь!
- Да не за что, - пожал плечами молодой человек. - На твоем месте, Наруто–кун, я бы посоветовал тому следователю, который занимается этим делом, назначить экспертизу медицинских документов этого типа, - увидев удивленное выражение лица блондина, эксперт хмыкнул. – Можешь называть это врачебной интуицией, но и йену бы не поставил на ту песенку, что он загибается от астмы. Тебя не смутило, что адвокат прицепился к моим показаниям, но не представил ничего взамен? А ведь это был самый логичный ход – не верите моим документам, послушайте того, кто их написал.
- Не подумал, наверное, - рассеянно ответил Наруто, продолжая выворачивать свою память наизнанку – за один день на него свалился такой водопад информации, что в голове стоял самый настоящий бардак.
- Такие адвокаты не делают школьных ошибок, - возразил его собеседник, внимательно наблюдая за его лицом. - Кабуто.
- Что? – мгновенно отвлекся от своего мысленного поиска юноша.
- Меня зовут Кабуто, - усмехнулся патологоанатом, доставая пачку сигарет. – Будешь?

- Не увлекаюсь, спасибо, - натянуто отказался Наруто, размышляя о том, что пора что-то делать со своим слишком выразительном лицом.
- И правильно делаешь – не хрен здоровье травить, - Кабуто затянулся последний раз и выкинул бычок в стоящую поблизости урну. – У меня уже профессиональная привычка выработалась, совсем подсел на эту гадость.
- Я слышал от своей знакомой, что многие, кто работает в морге, курят, - поддержал разговор Наруто.
- Каждый по-своему снимает стресс, - не стал спорить Кабуто, опершись локтем о лестничные перила. – Здесь нет плохих методов, но бывают плохие средства – если уж злоупотребляешь никотином, то бери самый лучший. Иначе проще сразу лечь рядом со своими «пациентами» и написать завещание на дальнего родственника.
Наруто с удивлением продолжал наблюдать за этим странным человеком. Они были знакомы всего–ничего, а ему настолько быстро удалось наладить с ним разговор. Кабуто хоть и представился на судебном заседании студентом медицинского факультета, но внешне выглядел гораздо старше. Это было видно по его манере поведения, в которой проскальзывало ощущение равенства – студент просто не позволил бы себе разговаривать с помощником прокурора. Это ощущалось в его изучающем взгляде. Его речь была легкой и уверенной, иногда мелькали нотки черного юмора. Слушая, как говорит этот человек, Наруто даже не мог определить, какая часть из сказанного – шутка, а что сказано всерьез.

Он держался, как профессионал, знающий себе истинную цену, но при этом изредка в его поведении проскальзывала неуловимая, словно угорь, нотка властности.
- Думаешь, легко резать трупы? У тебя могут быть стальные нервы, но глаза-то всё видят, - Кабуто с интересом наблюдал за его реакцией. – И затонувшего ребенка... И женщину, убитую на восьмом месяце беременности... И молодого человека, разбившегося на мотоцикле – их может быть действительно жалко, это загубленная жизнь. А есть люди другого сорта, которые губят эти самые жизни, – алкоголики, наркоманы, извращенцы – они могут скрывать свои пристрастия при жизни, но организм всегда выдаст их с потрохами. Жаль, что уже после смерти.
- Действительно, жаль... – Наруто лишь на секунду отвел глаза, гордость не позволила ему проявить слабость при постороннем человеке. Он невольно вспомнил свои впечатления, когда впервые пришел в морг – так как дело двигалось к вечеру, в камерах было уже чисто, а на тележках лежали... куклы. В самых разных позах, голые, заштопанные после вскрытий, обмытые, они ждали, пока их тела не заберут родственники или гробовщики.
Это было не страшно, но ирреальность происходящего сводила его с ума, заставляла запаниковавшее сознание воскрешать их, думать, что было с ними при жизни, как они жили и как умерли.

«Это куклы... всего лишь некрасивые куклы», - он закрыл глаза и пошел вглубь за своим сопровождающим, и только один раз остановился, когда увидел, как на тележке из-под одеяла выглядывала поникшая детская ручонка.
- Мне надо ехать на работу, - голос Кабуто прервал поток его воспоминаний – тот смерил взглядом тучи, потом – стопку бумаг в руках у Наруто. – Предлагаю закончить наш разговор в машине. Ты же сейчас в свою прокуратуру?
- Да... – воспоминания продолжали его щекотать своими когтями, и Наруто, взлохматив волосы, дернул прядь на затылке – стало легче.
- Я всё равно мимо еду. Поехали.
В этот момент прогремел гром, только поддержав это заманчивое предложение, и Наруто пошел следом.



Не успела машина вырулить со стоянки, как стеной полил дождь, и люди забегали по улице, словно перепуганные муравьи, спешащие найти укрытие от непогоды.
Наруто с удивлением, но в рамках приличествующего любопытства осматривал салон черной «Ламборджини». Второсортным его сложно было назвать, и проснувшийся в юноше математик пытался совместить невысокую зарплату патологоанатома и стоимость машины – получалось коряво. Наряду с этими нехитрыми расчетами что-то ещё не давало Наруто покоя. Он понял, в чем дело, когда машина выехала на главную магистраль.
- Погодите-ка... разве судмедэкспертиза находится не в Синдзюку?
- В Синдзюку, - подтвердил Кабуто, не отрывая взгляда от дороги. Ливень застал врасплох не только пешеходов, но и тех, кто использовал для передвижения четыре колеса – видимость на дороге была очень плохой.
- Так придется делать приличный крюк через прокуратуру – мы проехали разворот на Синдзюку.
- Я еду в другое место.
- Но вы же сказали – на работу...? – совсем запутался Наруто.

Кабуто чертыхнулся, когда проезжающая машина обдала водой лобовое стекло, и пришлось аккуратно снизить скорость.
- Морг – не единственная моя работа, - он чуть развернулся к собеседнику, вновь внимательно следя за его реакцией. - Слышал про корпорацию «Хэби»?
- Краем уха..., - нахмурился Наруто.
- Это крупная фирма, занимающаяся производством и продажей лекарственных средств. Сейчас там проходит моя дипломная практика, но трудоустроен я официально на неполный рабочий день.
Наруто нахмурился, вспоминая про свои собственные производственные практики – единственным, что он получал в течение этого времяпровождения, был незабываемый опыт, но в материальном плане здесь кот последние слезы проплакал.
Кабуто вновь ответил на его невысказанный вслух вопрос – он обладал каким-то странным даром чувствовать, о чем думает собеседник, иначе его постоянные ответы иным образом сложно подогнать под рациональное объяснение.
- Из-за моего первого образования – я окончил факультет международных экономических отношений и хорошо ориентируюсь в тенденциях развития рынка на Дальнем Востоке.

«Ками–сама, к кому я сел в машину? - мысленно проворчал Наруто. – Экономист и патологоанатом в одном лице – сочетание, близкое к фантастике»

- Надеюсь, Кабуто–сан, вы трупы за границу не продаете? – он поежился, хотя в машине было достаточно тепло.
- Думаешь, им своих мало? – хмыкнул Кабуто, однако, его улыбка тут же исчезла, когда он отвернулся от юноши, чтобы взглянуть в зеркало заднего вида.

«В яблочко, Наруто–кун... Знал бы ты, сколько в этом смехе скрывается правды»

Несмотря на непростую обстановку на дороге, до прокуратуры они умудрились доехать без происшествий.



Первое, что сделал Наруто, ворвавшись в родной кабинет – так это упал на первую свободную горизонтальную поверхность, не обращая внимания на обращенные к нему взгляды.
- Ты жив? – с интересом покосился на него Шикамару. – Рановато ты собрался помирать, рабочий день ещё не закончился.
- Иди ты, Шика, - добродушно отмахнулся от него Наруто. – Я сделал их!
Быстрее всех на его заявление отреагировала Хината – девушка широко распахнула свои серые глаза и радостно улыбнулась:
- Наруто–кун, так ты... ходатайство было отклонено?
- А то, - подмигнул ей виновник суматохи, чем окончательно смутил девушку.
- Я... поздравляю, Наруто–кун, - произнести остальные комплименты в присутствии его коллег у неё явно не хватило духа, и она привычно спрятала лицо в каскаде длинных волос.
Шино промолчал, да от него и не ожидали бурных оваций.
А вот Шикамару некоторое время смотрел на друга взглядом критика, обнаружившего среди ширпотреба золотое руно.

- Я слышал, что со стороны адвоката тоже произошла замена, - он задумчиво прикусил карандаш, даже ради приличия не упомянув собственное опоздание. – Кто же взял бразды?
- Их было двое – наш Нейджи... и Учиха Саске, слышал о таком?
- Ещё бы о нем я не слышал, - хмыкнул Шикамару. – Только одна его фамилия Учиха дает ему пятьдесят процентов форы – парень-то может и наш ровесник, только вот с семьей ему повезло немного больше. Но судя по тому, что я о нем слышал, мозгами он не уступает лучшим выпускникам университета Васэда за последние десять лет. Он был выступающим? - получив в ответ утвердительный кивок, брюнет задумчиво хмыкнул. – Я знал, что ты не зря в этом рассаднике задницу отсиживаешь.
- Хочешь сказать, с меня не было проку? – опасно прищурился Наруто.
- С твоим «проком» три четверти прокуратуры наберется. На бумаге рисовать все умеют, а в судах и двух слов связать не могут – хоть ещё один «сказитель» будет в отделе. Вдруг у меня язык к нёбу присохнет от перенапряжения?
- Не отвалится, не боись, - устало отмахнулся от него юноша. И как он раньше не замечал, что его кресло жутко удобное?

«После кафедры и деревянная скамейка раем покажется...»

Лирическая пауза была прервана нежданным посетителем, а если быть точнее – посетительницей. Вошедшая девушка окинула кабинет рентгеновским взглядом и двинулась по направлению к столу Шикамару, видимо каким-то женским шестым чувством вычислив, кто здесь самый умный. Сам объект её пристального внимания такому повороту отнюдь не обрадовался – невооруженным глазом было видно, как хотелось гению прокуратуры превратиться в невидимку.
Незнакомка остановилась около его стола, прямая, как трость, и вызывающе смерила его взглядом. При этом её пушистые светлые волосы, стянутые на затылке в несколько коротких хвостов, при легком наклоне головы образовали некое подобие сдвинутого назад нимба. Хотя этот атрибут ангельской власти ей и не нужен был – уверенность так и сквозила в каждом её движении. Белая блуза выгодно сочеталась с облегающим второй кожей джинсовым костюмом.
- Добрый день, - поздоровалась девушка.
- Добрый..., - покосился на неё Нара и одними губами добавил к вышесказанному «был». Наруто, уловивший это беззвучное слово, отвернулся в сторону, не желая раздражать коллегу своей скептической ухмылкой.
Шикамару может и умел держаться на нейтральном расстоянии с противоположным полом, но никогда и ни в каком виде не переваривал категорию девушек, считающих себя умнее его. Это было сродни его личной аллергии: не болезненно, но раздражает до дрожи. По каким формулам наш гений вычислял, какая из особ безопасна, а какая может стать угрозой его спокойствию, он не рассказывал, но никогда в своих расчетах не ошибался.
И сейчас вся его напряженная поза говорила, что по его душу опять пришли.

- Меня зовут Сабаку Темари, - девушка быстрым движением руки раскрыла бумажник и разве что не сунула его под нос совсем ошалевшему от такой наглости Шикамару. - Я представляю детективное агентство «Sakin» *. К нам поступило...
- Канцелярия – первая дверь налево от лестницы, приемная – на этаж ниже, прокуратура консультаций не дает, - отрапортовал Шикамару и довольно уткнулся носом в монитор компьютера, наивно понадеявшись, что посетительница решит, что ошиблась дверью.
Рановато он обрадовался.
- Вы меня не поняли..., - Темари чуть скосила глаза на край стола, где небрежно валялось нараспашку раскрытое удостоверение, - ... Нара–сан. У меня личный и сугубо важный вопрос.
- Личными вопросами я на работе не занимаюсь. А сугубо важных вопросов – вот, целая стопка на столе, - ни в какую не вступал в контакт Шикамару; хоть он и заметил, как быстро девушка сориентировалась на незнакомой местности, он сделал вид, что его это, ну–у–у, совсем не впечатлило.
Зеленые глаза Темари потемнели – внутри она была явно не так спокойна, как казалось на первый взгляд. Она была не из тех, кто так просто дает обвести себя вокруг пальца. И если бы они сейчас находилась не в государственном учреждении, а Шикамару не был бы представителем этого самого учреждения, то ещё неизвестно, какими последствиями закончился бы этот разговор.
- К нам поступила заявка от частного лица о расследовании некоторых обстоятельств смерти Симуры Данзо.

Вот тут уже все в кабинете невольно оторвались от своих дел и с разной долей сдерживаемого любопытства уставились на объявившегося детектива.
- Я рад за вас, но кажется я уже дал вам понять, что меня ваши предложения, личные и сугубо важные, не интересуют, - не уступал своих позиций Шикамару.
- А меня – очень интересуют, - её напористости мог и танк позавидовать. – У нас есть информация, которая может заинтересовать госорганы, а нам нужна ваша поддержка в разрешении... некоторых скользких вопросов при сотрудничестве с полицией и следователями. Мне достоверно известно, что именно прокурор этого района возглавляет всё расследование.
- Вот и обговорите все ваши интересы с нашим начальством, когда оно вернется, будьте так любезны, - пробурчал Шикамару, всем нутром почуяв, что детектива с его проблемами можно сплавить на другого человека, тем самым избежав очередной головной боли.
- Когда Хатаке–сан возвращается из командировки?
- Наруто, когда наш начальник возвращается из командировки? – быстро перевел стрелки Шикамару.
- Я похож на его личный ежедневник? – возмущенно поинтересовался развалившийся на стуле Наруто. – Этими вопросами занимается секретарь.
- Вакансия которого пустует уже вторую неделю из-за того, что Какаши не может связаться с отделом кадров.
Наруто пожал плечами – мол, ничем помочь не могу. Шикамару повторил его нехитрый жест – теперь уже для их настойчивой посетительницы.
Темари раздраженно вздохнула и, видимо, поняв, что здесь она ничего не добьется, покинула кабинет, напоследок хорошенько хлопнув ни в чем не повинной дверью.
- Почему в законе забыли прописать, что лицам женского пола противопоказано изображать из себя детективов? – скривившись, Шикамару вернулся к работе.
- Потому что чистейшей воды дискриминация это будет, - прокомментировал с другого конца комнаты Шино.
- И потому что это нынче модно, - добавил Наруто.
- А сторонники моды и дискриминации не подумали про мои нервы? Нации не нужны здоровые на голову прокуроры?
- Покажи мне хоть одного, - мрачно ответил Наруто, покосившись на гору ожидающей его работы. – Покажи мне хоть одного нормального человека, который согласится гробить здоровье на такие объемы при нашей зарплате?
- Молодец, Наруто. Только когда станешь нашим «генералом», пожалуйста, не надо говорить общественности, что в прокуратуре работают психи.



Черная машина припарковалась около огромного здания, по форме напоминающего цилиндр – оно не могло похвастаться высотой, но его невозможно было не заметить. Белый пластик вкупе со стеклом выделял его на фоне более темных собратьев, кроме того, архитектор поработал на славу, изобразив в промежутках между этажами рисунок, напоминающий чешую, тем самым для обычного прохожего создавалось впечатление, будто здание обволакивает тело огромного пресмыкающегося. В информационной среде она и получила причитающееся ей название «змеиная башня» квартала Нихонбаси *. Для подрядчиков, потребителей и обычных рабочих это был главный офис производственной корпорации «Хэби», занимающейся производством лекарственных препаратов.
Для преступного мира это был центр одноименной группировки – одной из знаменитого триумвирата.
Мигнул огонек сигнализации, и Кабуто, перехватив ключи с брелком, направился к лестнице, охватывающей здание по кругу со всех сторон. Автоматические двери с изображением международной эмблемы здравоохранения – обвивающей жезл змеей * – раскрылись, пропуская его в многолюдный холл.
Около стойки администратора толпилась небольшая кучка людей – очередная инспекция приехала с проверкой?

Не обращая внимания на царящую здесь небольшую суету, он продолжил свой путь в направлении одной единственной двери, украшенной стандартной табличкой, что вход предназначен только для служебного персонала. За ней открывался небольшой коридор, ведущий к служебному лифту – единственному из всех проведенных в здании лифтов, шахта которого пронизывала насквозь все здание – от крыши до подземных этажей лабораторий. По правую руку от проходящего располагалась комната охраны, через пуленепробиваемое стекло которой можно было увидеть завешанные экранами стены – живые картинки, отражающие, что происходит во всех уголках здания – от общественных помещений до покоев и уборных. «Хэби» не церемонилась с личными желаниями, ставя во главу угла безопасность своих исследований и своих членов.
За мониторами сидел начальник охраны Джиробо. Сегодня была его очередь дежурить. Он молча кивнул проходящему мимо окна Кабуто, впрочем, без излишнего почтения.
Лифт направился наверх, но на полпути к месту своего назначения был остановлен на одном из рабочих этажей. Перед отъехавшей в сторону дверью застыли ещё двое – мужчина и женщина.
- Ты опоздал, - в резком голосе женщины проскользнули нотки осуждения, однако, она не позволила себе большего.

- Из-за этого Орочимару–сама перенес совещание, - с усмешкой пояснил её недовольствие стоящий рядом молодой мужчина. В отличие от строго разодетой по офисной моде спутницы по нему нельзя было сказать, что он работает в престижной корпорации – рукава видавшей лучшие времена рубашки закатаны по локоть, небрежно собранные на затылке каштановые волосы напоминали каждому необделенному фантазией о сравнении с ершиком. Он отвечал за техническое оснащение всего здания, и со своими обязанностями справлялся лучше любого профессионала из технического штата. В узких кругах за этим парнем закрепилась кличка «мастера на все руки».
Они вошли в лифт и встали позади Кабуто, изредка бросая друг на друга косые недружелюбные взгляды – это было прекрасно видно в отражении на двери лифта.
- Где Сакон? – не поворачивая головы, поинтересовался Кабуто.
- В лаборатории, - совершенно другим голосом ответил Кидомару. – Он заранее получил разрешение не присутствовать сегодня на совещании.
- Ясно. Таюя, насколько я помню, ты хотела обсудить какой-то вопрос по юридическому отделу?
- Да, - согласно кивнула начальница отдела кадров. – Вакансия руководителя отдела так и остается пустой – мы не смогли найти достойную замену, а в последнее время обстановка на рынке накалилась.

- Да ну? – цинично хмыкнул Кидомару. – Совсем юристов не нашлось на такой лакомый кусок?
- Не разбираешься в вопросе – не лезь в разговор, Кидомару, - отрезал Кабуто, и технику пришло прикусить язык.
- Все претенденты не прошли разработанный психологический тест.
- Не поднимай этот вопрос на совещании, - немного подумав, сказал Кабуто, и женщина слегка поклонилась. - Я поговорю об этом с Орочимару–сама после.
На последнем этаже к ним присоединился ещё один участник – появившийся словно из неоткуда бледный юноша, одетый в традиционные одежды адепта кэндо * – белый полухалат–хаори и штаны–хакама * цвета индиго.
- Орочимару–сама ждет, - прозвучал тихий, но оттого не менее властный голос Кимимаро, занимающего место второго заместителя руководителя преступной группировки наряду с Кабуто.
Якуши чуть скосил глаза. В руках Кимимаро держал боккэн – деревянный тренировочный меч. Несмотря на его безобидный вид и отсутствие острого клинка, при правильном распределении силы и направлении удара этот меч мог спокойно раскрошить противнику все кости грудной клетки. И Кабуто, и Кимимаро, будучи выпускниками школы Двух Небес *, прекрасно знали это.



Если бы взглядом можно было прожигать дерево, то на двери сейчас бы красовалась огромная дыра. Итачи редко выходил из себя – он просто не позволял окружающим доводить себя до подобного состояния. Но одному из живущих это удавалось со стопроцентным успехом – Саске и сам не подозревал, какое сильное влияние он может оказывать на своего аники.
Стрелки часов показывали, что на дворе всего десять часов вечера. Другой жилец квартиры давно был дома и, судя по едва слышной из комнаты возне, пока не думал ложиться спать.
Однако дверь в его комнату оказалась заперта, к вящему неудовольствию желающего войти внутрь. И вот собственно так один из лучших токийских адвокатов и стоял перед вышеупомянутой дверью, размышляя, как ему выудить младшего брата на свет белый для серьезного разговора.
- Саске! – прислонившись к косяку, позвал его Итачи. – Ты мне с утра клятвенно обещал, что сегодня приготовишь ужин. Я что-то пока не заметил его присутствия ни на столе, ни в холодильнике.

- Настроения не было, извини, - послышался голос с той стороны, но замуровавшийся никаких попыток к выходу из своего укрытия не предпринял.
- Извинения приняты, но ужина от них на столе не появилось, - спокойно возразил Итачи.
- И чего ты от меня хочешь?
- Или ты вылазишь оттуда, и помогаешь мне, или остаешься голодным.
- Я уже поужинал.
- И как? Жалость к себе любимому вкусной оказалась?
В этот момент за дверью послышалась активные признаки движения, и, судя по торопливым шагам, младший Учиха направился в сторону двери, полный желания отомстить за нанесенное оскорбление.
Итачи знал, как безобиднее всего надавить на больную мозоль.
Дверь широко распахнулась, возникший на пороге Саске был жив, здоров, но судя по бледности никогда не отличающегося особой яркостью лица, он действительно питался жалостью или какими-то другими абстрактными понятиями, но никак не едой.
- Ты..., - но не успел Саске даже начать монолог о том, что он думает об ужине, себе и старшем брате, как его схватили за шкирку и бесцеремонно, не спрашивая его мнения, выпихнули с порога комнаты в коридор.
Саске сориентировался быстро – он резко развернулся, готовый оттолкнуться ногой от пола и, подавшись вперед всем телом, бросится обратно, но было поздно: проход в комнату оказался перекрыт.
- Пошли поговорим, - безапелляционным голосом заявил Итачи, кивнув в сторону кухни, впрочем, продолжая стоять в проеме двери, опершись локтями о косяки. Хоть Саске и был высокого мнения о своих способностях, но самоубийцей он не был, поэтому без особого рвения поплелся, куда было указано, сопровождаемый конвоем со спины.

Солнце уже село, и кухня была окутана длинными тенями, словно паутиной. Они бегали по полу, потолку, захватывая в свои сети цвета и перекрашивая их в темные тона. Ударив с силой по включателю, словно он был виноват во всех его неприятностях, Саске заметил на столе брошенный пакет с продуктами и просто ради любопытства заглянул внутрь.
- Что будешь готовить? – уже более-менее миролюбиво поинтересовался он.
- Мисо, рис и тофу в кляре. На большие подвиги меня сегодня не хватит, - отойдя в сторону от стола, Итачи стянул с волос резинку и, собрав всё своё густое богатство в объемистый пучок, затянул на затылке, чтобы не мешалось при готовке.
Саске уселся на противоположной стороне стола, продолжая всем своим внешним видом изображать, что у него всё прекрасно и замечательно. Впрочем, это показное спокойствие сразу же разлетелось вдребезги из-за одного простого вопроса:
- Расстроился?
- Нет, - пробурчал Саске, зарывшись носом в собственные переплетенные пальцы.
- Это заметно.
- А зачем тогда спрашивать?
- Не огрызайся, - миролюбиво попенял ему старший брат. - Перестань ставить себя в эпицентр проблемы – отойди немного в сторону, и изучи обстоятельства с внешней стороны.

В ответ послышался раздраженный вздох. Итачи улыбнулся.
- Это твоё первое самостоятельное заседание, о котором, кстати говоря, тебя предупредили за два часа до его начала. В такой обстановке даже профессионалы, бывает, теряются, - легким движением пальца он проверил остроту ножа. – Причина твоего поражения кроется не в твоем профессионализме или адвокатской компетентности, а в совокупности обстоятельств, которые на этот раз оказались сильнее тебя. Это одна из тех ситуаций, когда не в твоих силах что-либо изменить. Надо просто принять это поражение.
Саске непонимающе уставился на него – совсем как в детстве, когда аники начинал рассуждать о каких-то вещах, далеких для его понимания.
- Ты не умеешь проигрывать – в этом твоя проблема. Может, хоть яблоко съешь? – не дожидаясь ответа, словно это был риторический вопрос, он кинул брату искомый фрукт. – А то не дотянешь ведь до ужина.
Саске поймал на лету яблоко, которое сразу же напоказ отложил в сторону. Однако его желудок, почуяв, что недалеко находится еда, стал готовить восстание против своего упрямого хозяина.
- Успокаиваешь меня как ребенка.
- Только ребенок мог закрыться в комнате, отключить телефон и сидеть полдня, в одиночестве дуясь на весь мир.
Саске пробурчал что-то нечленораздельное, но явно свидетельствующее о его несогласии с подобным выводом. На некоторое время воцарилось молчание, разрушаемое лишь равномерным стуком ножа.

- А что клиент? – наконец-то Саске решился задать раздирающий его эти самые полдня вопрос.
- А что с ним?
- Я ведь... не ошибся? Астма была сфабрикована? Он отказывался вызывать своего врача, но при этом внятных объяснений дать так и не смог.
- Кто знает, я даже не стал разбираться – мне хватило того, что когда я приехал в тюрьму с соответствующими вопросами, его врач при виде меня быстрее пули вылетел из комнаты свиданий, даже забыв поздороваться.
Саске победоносно фыркнул.
- А про статью в Уголовном кодексе он не подумал?
- Не знаю. Мне всё равно.
- Почему?
- Я сказал, что отказываюсь от этого дела – нутром чую, завтра под дверью конторы будет волком выть его менеджер, умоляя взять его несравнимого безмозглого подопечного обратно, - Итачи недовольно прикусил губу – он терпеть не мог изображение бурных истерик в своем офисе.

- А разве ты можешь вот так взять и отказаться от дела?! Нельзя же! – Саске даже голос повысил от удивления. – А законных оснований...
- Законных оснований для отказа действительно нет, - перебил его возмущение Итачи, загадочно улыбнувшись, - но он-то об этом не знает. Вот пусть до завтра посидит и подумает. Я не позволю клиенту самоуправствовать, будь он хоть трижды звездой.
- Как-то жестоко, - вскинул бровь Саске.
- Но по-своему справедливо, согласись? Что же касается тебя – прекращай изображать депрессию.
- Угу... Только после того, как ты покормишь меня чем-то существеннее нотаций.
- Жалость всё-таки невкусной оказалась? Тогда помогай.
Саске уже хотел сказать в ответ что-нибудь не менее колкое, но наперекор учиховскому упрямству встал его собственный желудок, организовавший в его организме бурное подпольное восстание: ведь с самого утра у него и маковой росинки во рту не было.
Поняв, что в этом словесном поединке ему верх не одержать, и с этим просто необходимо смириться, по крайней мере, для того, чтобы не оказаться в разряде оставшихся без ужина, Саске с тяжелым вздохом направился по месту назначения. И, развернувшись к брату спиной, пропустил щелбан по затылку.
– Эй!
Итачи недоуменно пожал плечами, причем это получилось у него так театрально наигранно, что Саске волей-неволей захотелось улыбнуться. И только внутренняя преграда не позволила ему этого сделать, и под пристальным взглядом брата он только хмыкнул.



Вымыв посуду и в сотый раз зарекшись, что с будущей зарплаты он растратится на посудомоечную машину, чего бы она ни стоила, Саске, зевая, отправился в комнату, но на середине пути остановился, заметив, что в гостиной горит свет. Итачи видимо и не думал ложиться спать, хотя уже было начало первого, и ночь давно накрыла город своим темным покрывалом.
Он прошел на свет и вскоре убедился в правоте своих догадок – аники с удобством расположился на широком диване с ноутбуком на коленях.
- Нии–сан, - позвал его Саске и, получив в ответ вопросительное мычание, означающее, что услышать-то он его услышал, но отвлекаться от дела не собирался. – Ты долго будешь ещё сидеть?
- Десять минут.
Саске скептически вскинул бровь, прекрасно зная, что когда дело касалось работы, верить брату на слово было нельзя. Поэтому юноша подошел и сам уселся рядом, внаглую пододвинув аники с теплого места и развернув к себе ноутбук так, чтобы экран не отсвечивал. Ему не надо было читать содержание документа, потому что, только увидев внизу программы его объем – около ста пятидесяти страниц, юноша понял, что был прав. На ночь глядя браться за анализ обвинительного заключения * мог только Итачи.
- Это называется не «десять минут» – это называется «до утра», - недовольно буркнул он.
- Я дочитаю свидетельские показания и пойду спать.
- А я тебе так и поверил.
- Твоё право.
Саске идти на мировую не собирался, поэтому решил остаться и своим присутствием послужить молчаливым укором неисполненным десятиминутным обещаниям. Он стойко продержался минут пять, прежде чем уснул, убаюканный тихим гудением компьютера и теплом сидящего рядом брата.
Правда, полчаса спустя его идиллию «молчаливого укора» самым бесцеремонным образом разрушили, спихнув с затекшего плеча на диван и посоветовав идти спать в предназначенное для этого место – в собственную постель, и Саске, спросонья позабывшему все свои гениальные планы, пришлось волочить своё не желающее двигаться тело в комнату.
Итачи тоже собирался последовать его примеру – от долгого контакта с экраном глаза болели да и соображал он уже плохо, последние несколько абзацев пронеслись перед глазами, но абсолютно не воспринялись уставшим сознанием. Только он хотел закрыть крышку ноутбука, как ожил лежащий рядом телефон. Сон как рукой сняло – за последние три года для него звонки по ночам стали не такой уж необычной практикой. Вопрос был в том, какая сторона звонила.
На экране высветился один единственный иероглиф – Рей.
- Доброй ночи, Карасу, - поприветствовал его напарник, хотя по его твердому голосу нельзя было предположить, что сегодня будет добрая ночь. Он полностью оправдывал своё имя, подумалось Итачи – он всегда появлялся неожиданно, словно призрак посреди ночи *.

Примечания по тексту:

* Нихонбаси – квартал Чуу–ку, специализированного района Токио.
* Змея, обвивающая посох – международная эмблема здравоохранения была принята в 1948 г. Всемирной организацией здравоохранения при Организации Объединенных Наций (ООН) на I Всемирной ассамблее в Женеве.
Змея символизирует смерть и бессмертие, добро и зло. Их олицетворяет и ее раздвоенный язык, и ядовитость ее укусов наряду с целебным действием яда, и загадочная способность гипнотизировать мелких животных и птиц.
Посох Асклепия, вокруг которого обвивается змея, обычно изображается в виде необработанной деревянной палки с сучьями. Он символизирует связь с землей и дорожный посох, означающий долгие странствия врача. Иногда в качестве символа медицины используют не посох Асклепия, а жезл Гермеса. Согласно преданию Аполлон в награду за подаренную лиру отдал Гермесу волшебный жезл, ставший символом мира, красноречия и остроты ума. Среди римлян он получил название кадуцея. Ни изображениях часто можно встретить на его вершине ворона, как одного из символов алхимии.
* Хаори – верхняя плечевая одежда мужчин, которую носят только поверх кимоно или вместе с хакама. Это довольно короткая распашная куртка типа халата прямого (сходного с кимоно) покроя. Хаори для торжественных случаев должны быть из черной шелковой ткани с белыми гербами, повседневные – темного цвета или полосатые.
* Хакама – по внешнему виду напоминает широкую, доходящую до щиколоток юбку-брюки с жесткими складками. Для интересующихся – информация.
* Кэндо (剣道, в пер. с японского – путь меча) - современное фехтовальное искусство, ведущее свою историю от традиционных самурайских техник владения мечом, кэндзюцу. Для интересующихся – информация.
* Школа Двух Небес (二天一流, в пер. с японского – два неба как одно) – не теряющая популярности уже четвертое столетие школа кэндо, основоположником которой является Миямото Мусаши, практиковавший фехтование двумя мечами одновременно. Для интересующихся - информация.
* Sakin (砂金, в пер. с японского) – золотой песок;
* Обвинительное заключение – процессуальный документ, в котором подводятся итоги работы следователя, делаются обвинительные выводы, приводятся доказательства, подтверждающие совершение преступления и виновность лица в его совершении.
* Рей (霊, в пер. с японского) – призрак.