*73-й свиток*

[svitki-svitki]

Название: Глупая луна.
Автор:  >Hime<
Бета:  rony-robber
Жанр: романтика.
Рейтинг: G.
Персонажи: Ренджи, Рукия, Бьякуя (эдакими намеками).
Пейринг: Ренджи/Рукия.
Содержание: Глупая луна думала, что все смотрят только на нее. И хотят стать выше лишь ради того, чтобы попробовать сравняться с ней.
Размер: мини.
Статус: окончен.
Дата написания: 27 - 28/III – 2011 года.
Дисклеймер: Кубо Тайто, а я издеваюсь.
Фэндом: Bleach.

Стояла ранняя весна. Совсем еще робкая и неуверенная, лишь пару дней назад разорвавшая объятия ледяного холода.

Снег сошел окончательно, не оставив после себя и намека на неуютную влажность воздуха. Чуть подрагивая в потоках свежего весеннего ветра, пылинки тысячами срывались с земли и уносились куда-то в солнечную высь. А ночью, заливая все вокруг своим холодным серебром, на темном бархате неба сиял слиток полной луны. И лишь редкие звездочки, с трудом перебивая ее соло, пытались послать на землю и свой свет. Едва видимый и прерываемый каждую секунду мнимым господином ночного неба, но упорный в своих силах и желаниях.

И тому, кто более других был привычен к созерцанию полуночных небес и невольному сравнению отношений между его обитателями с жителями земного мира, эта гонка казалась смешной. Он-то ясно видел, в отличие от других, что луна глупая. Да-да, глупая. Самоуверенная, горделивая, сама себе вскружившая голову ложными похвалами о собственном величии и значимости. И потому равнодушно ослеплявшая всех тех, кто, по ее мнению, не мог иметь такого же значимого сияния.

Он – извечный созерцатель ночного неба, – знал, что любая звездочка, посылающая свой далекий свет людям, обязательно найдет того, для кого она станет путеводной. Как бы ярко и безвкусно не пыталась луна прекратить эти робкие попытки. Знал, и потому с прежней решимостью и упрямством, не обращая внимания на оскорбленную невниманием луну, привычным взором нашел ее. Самую маленькую и совершенно неприметную, особенно в таком назойливом свете, но так же упрямо занимавшую свое место на небосклоне чуть повыше холма Сокиоку.

Зимой, когда созвездия невообразимо далеки от земли, эта располагалась точнехонько на середине между горизонтом и тем местом, что Ренджи про себя называл “куполом неба”.
Сейчас же, по мере приближения летнего солнцестояния, звездочка торопилась спуститься пониже. И каждую ночь было видно, как она старательно, шаг за шагом, идет к своей цели. А на земле тем временем все готовилось к ее приходу – с каждым днем солнце грело все сильнее, воздух становился легче и прозрачнее, на тонких веточках деревьев пробивались и набухали остро пахнущие свежестью клейкие почки.

Ренджи знал – пройдет еще несколько недель, и она почти упадет на землю. Забудется в своем стремлении быть ближе к нему, на краткий миг вычеркнет из своей памяти, какое место ей надлежит занимать. А потом, проведя одну ничтожно короткую неделю в невозможной близости от него, повинуется извечному закону движения небесных светил. И вырвется из его жадных нетерпеливых рук, ускользнет от истосковавшегося взгляда – неотвратимо устремится вверх, в далекую небесную высь…

Ренджи вздохнул и мечтательно прикрыл глаза, рисуя в воображении сладкие мгновенья счастья. Раньше у него не было сил удержать ее. Потом силы появились, но они не принесли с собой нужных прав. Теперь же, когда и сила, и права были на его стороне, надо дерзать. И просто взять ее, оставить здесь, на земле, рядом с собой. А глупая луна пусть дальше тешится мыслью, что все эти нескончаемые годы он провел в бесплодных попытках достать ее. А на самом деле…

На самом деле все это время он, не отрываясь, смотрел лишь на нее. И работал в поте лице над собой, своим духом и телом, только ради нее. А луна… Да что луна! Пусть другие дураки прыгают вверх, пытаясь ее коснуться. А ему, Ренджи, нужна она – неприметная звездочка, что согревает лишь одним своим присутствием.

Теперь, когда он стал тем, кто, по его мнению, достоин, можно…

- Абараи-тайчо, - Ренджи вздрогнул, и нить его размышлений лопнула, расползаясь на сотни тончайших волокон. Этот голос…

О, этот голос он узнает из тысячи! Но как непривычно звучит это обращение. Он – капитан. Даже не верится... И хотя рядом с ним, аккуратно сложенное, лежит белоснежное капитанское хаори, прозвучавшие чуть больше часа назад поздравительные речи кажутся сном, не более. Но Рукия, стоящая рядом с чуточку грустной улыбкой, реальна. И титул, произнесенный родным, с нотками гордости, голосом, тоже настоящий.

- Тебя не было, - просто сказал он. Вздохнув, девушка ответила все той же улыбкой, и села рядом с ним, поднимая глаза к небу.

- Я не умею говорить, Ренджи, прости, - она снова улыбнулась, на этот раз виновато, смешно пожимая плечиками. А потом подвинулась, легонько прижимаясь к его плечу.

- Может, это и неплохо, - он тоже улыбался, радуясь ее теплому прикосновению, и снова нашел на небосклоне свою звездочку. – Другие говорили так много, что под конец я почти ничего не понимал.

- Ну вот видишь! – Рукия звонко рассмеялась, и мужчина невольно сравнил ее смех с журчанием лесного ручейка. – Думаю, моя неуклюжая речь окончательно добила бы тебя! Да и кто дал бы слово обычному офицеру, когда выступали капитаны и лучшие из лейтенантов, - и девушка с шутливым вызовом посмотрела на Ренджи, а затем на белевшее в лунном свете хаори.

- Брось, Рукия, ведь это совершенно неважно! Ты… - она прервала горячую речь Ренджи, легонько коснувшись ладошкой его губ. Ренджи вздрогнул – ладошка пахла просто умопомрачительно. Весенней свежестью, легкой и неуловимой, словно бы совсем рядом расцвел первый цветок, и он помнит его насыщенный цвет, знает форму лепестков и все оттенки дивного аромата, но название напрочь вылетело из головы.

- Нет, Ренджи, важно! Важно для тебя и… - она умолкла, смущенно отводя взгляд в сторону. И тут же, набравшись решимости, снова посмотрела на мужчину. – И для меня.

Повисло странное молчание. В нем не было ожидаемой обоими неловкости. И, прочувствовав естественность происходящего до конца, Ренджи осторожно взял в свои руки маленькие озябшие ладошки Рукии.

- Ренджи… - прошептала девушка, заливаясь легким румянцем.

- Спасибо тебе, Рукия, - так же шепотом ответил ей мужчина, согревая тонкие пальчики своим горячим дыханием.

И снова тишина ласковым коконом отгородила их от всего остального мира, от полного лишений, потерь и невозможных целей прошлого. И от непонятного еще, смутно зовущего и беспрестанно меняющегося, будущего.

А потом Рукия вновь заговорила, прижавшись щекой к теплому плечу Ренджи.

- Я всегда гордилась тобой, Ренджи. И всегда знала, что ты добьешься всего, чего захочешь. И если когда-то у меня возникали проблемы, я не сдавалась лишь потому, что вспоминала о тебе, и мысленно приказывала себе быть такой же сильной. И упрямой, - добавила она, сияя в темно-голубом ночном сумраке невообразимо радостным взглядом.

- И я так горжусь тобой сейчас, просто слов нет! – с чувством воскликнула она, и неожиданно потянула к себе руку Ренджи. Мужчина не успел даже подумать, что это вдруг Рукия собралась делать, а девушка уже прижималась щекой к его раскрытой ладони, не замечая ни грубых мозолей, ну корявых шрамов.

Будто дуновение ветерка коснулось ладони Ренджи – мягкие губы Рукии прошлись по широкому запястью, и она тихо-тихо прошептала:

- Спасибо тебе, Ренджи…

И что-то перевернулось во всем земном мироздании, что-то сошло со своего вековечного места и не желало возвращаться обратно, а рвалось вперед, далеко за горизонт, к солнцу, свободе, вечному счастью.

Кажется, что пришла та самая короткая ночь в году, когда звезда снисходила к его рукам. И вот она, в очередной раз прильнув к нему, покорно ожидала своей участи – отправиться в надлежащий срок обратно или же…

Первое Ренджи уже никогда и ни за что не принял бы...

- Рукия! - и руки его теплым надежным кольцом обвили дрожащую девушку, возвели вокруг нее, беззащитной и хрупкой, неприступную стену.

- Рукия, - его пальцы путались в шелковистых волосах, шершавые от мозолей ладони почти царапали нежные щеки, но она лишь ближе прижималась к нему. И не видел Ренджи более счастливой улыбки у Рукии, чем в эти бесконечные минуты радости.

- Рукия… - страстно прошептал он, беспомощно отдаваясь ее притяжению и накрывая сухими обветренными губами трепещущие и пропитанные свежей сладостью губы девушки.

- Рукия…


Восход встретил их, основательно продрогших, но невозможно счастливых, ослепительными россыпями золота в прозрачных голубых небесах.

Бережно прижимая к себе лишь недавно уснувшую в его объятиях Рукию, Ренджи пошел домой.

Он уже порядочно отошел от того места, где провели они всю ночь, как вдруг что-то заставило его остановиться и ищущим взором окинуть утопающий в солнечном свете небосклон.

Где-то на самом краю неба, судорожно цепляясь за тающий в восходе горизонт, висела глупая луна.