Свитки

Накрыв своей ладонью холодную руку Шухея, Ренджи осторожно прижал её, пытаясь поделиться таким необходимым, но сейчас совершенно бесполезным теплом, с тем, кто безгранично раздавал его всем нуждающимся. Снова повернувшись в сторону Куросаки, он тихо продолжил:
- Кучики Бьякуя. Я попал к нему в отряд совсем мальчишкой. Этот высокородный дворянин одним своим видом оправдывал собственное происхождение. А уж умений и боевых способностей у него вообще не счесть, учитывая врождённую наследственную возможность заниматься магией. Печати силы у него нет. Хотя, долгое время он преследовал Урахару, чтобы вынудить наделить его ещё большей властью, но тот наотрез отказался и скрылся, не давая ищейкам Бьякуи ни малейшего шанса найти его. Потому что собственные силы Кучики и мощь печати смогли бы сделать его поистине самым страшным оружием в мире. Даже Айзен бы тогда остался на втором плане, с его непомерным честолюбием.
- Так значит, этот Бьякуя сам по себе неимоверно силён? Может использовать магию? До последнего времени я всегда думал, что это лишь сказки, придуманные в качестве развлечения. А теперь…
- А теперь Хисаги мёртв, благодаря этой самой магии. Именно из-за неё я не смог спасти его, не смог воспользоваться своей силой и…
- Стоп! Хватит себя корить! Ты бы сделал всё, на что способен, если бы только мог!
- Да… Самое страшное, что наши возможности не безграничны и осознаём мы это в очень неподходящий момент, – Абараи замолчал, снова уходя в свои далёкие от реальности мысли.

- Я не верю. Я… Я даже представить не могу и… – Куросаки чувствовал как горят щёки, как стучит в висках и щиплет глаза, но слёзы не катятся градом по щекам, не струятся прозрачными ручейками страданий, оставаясь погребёнными глубоко внутри. Даже выплеснуть наружу всю боль оказалось невозможным, словно кто-то намерено запечатал в глубине всё самое тяжёлое, самое горькое, заставляя мучиться ещё сильнее.
- Я тоже не верю, – тихо отозвался Ренджи, бесчисленное количество раз поправляющий складки на одежде любимого. – И не поверю никогда. Пусть это будет моей маленькой слабостью, за которую я готов бороться вечно. Но для меня по-прежнему нет никого живее, чем он… и не будет никогда.

Сидеть в полной тишине, окутывающей сознание невесомыми объятиями воспоминаний, глядя на того, кто уже никогда не пройдёт с тобой рядом, не рассмеётся заливистым смехом и не протянет руки, с улыбкой глядя прямо в глаза, было непривычно… Непривычно больно и до спазма в груди тяжело. Кто сказал, что в столь сложное время, время войн и разрушений, в людях не осталось ничего человеческого? Притупились чувства, во взглядах больше не теплится жажда жизни? Бред. Полный бред. Каждый переживает по-своему, несмотря на привычку и многолетнюю выучку, борется с собственными страхами и накатывающими эмоциями. Просто… Просто далеко не каждый это замечает, погрузившись с головой в собственное бытие, одержимый лишь своей правдой и желанием прожить полноценную жизнь, какой бы она ни была.

- Впервые я увидел Шухея во время битвы под Тангашем. Союзный городок Айзена, поставляющий львиную долю провизии войскам. Маленький, но весьма успешный, его градоначальник, та ещё сволочь, рад был прислуживать владыке в обмен на охрану границ и собственной задницы. Он до последнего был уверен, что нужен Соуске и тот защитит в трудный момент.
Но произошло всё обычно. Наша армия схлестнулась в предместьях Тангаша с войсками Джаггерджека, Айзен понял, что бой ему не выиграть, слишком сильно превосходили силы противника по численности и оснащённости. Гриммджо ведь один из первых полководцев, кто активно внедряет осадные орудия в сражениях. Если уж он взялся за осаду города, будь уверен, обязательно его получит. Так вот, чтобы город и его содержимое в виде продовольствия не досталось противнику, Соуске приказал сжечь все дотла.
Я во главе двух конных отрядов должен был прикрывать его отход, препятствуя возможной погоне за его величеством, а так же уничтожить покидающих Тангаш жителей. Мы уже готовы были повернуть и уйти следом за покинувшим город войском, когда заприметили небольшую группу уходящих в поля горожан. Естественно, согласно приказу, мы стали их преследовать. Каково же было моё удивление, когда я увидел вражеских солдат, уводящих от огня мирных жителей. Я даже представить себе не мог, что такое возможно. Люди Джаггерджека, несмотря на опасность, пытались спасти людей. Наших людей! Из брошенного на погибель, подожжённого нами города! Вместо того, чтобы переждать в стороне, они изо всех сил пытались помочь выжить тем, кто мог выбраться. Разбивали стены полыхающего Тангаша и выпускали из смертельного заточения жителей.

Бросившись в погоню, я один из первых настиг уходящих в сторону реки людей и их сопровождающих. Молодой воин, в лёгкой броне, окровавленный, был тяжело ранен, но встал мне наперерез, пытаясь дать хотя бы лишнюю минуту бегущим позади него к переправе детям. Совершенно один, стоя на земле перед вооружённым конным отрядом, он, не задумываясь, преградил нам путь, сжимая в руках тонкую чёрную цепь странного, невиданного ранее мной оружия. Просто шёл на смерть, на верную гибель, лишь бы дать возможность уйти другим. Нашим людям из нашего города. Для него заведомо не существовало различий между своим и чужим, любой человек был ценен тем, что он есть. Никогда раньше я не встречал никого подобного. Первого ринувшегося на него бойца из своего отряда я остановил, запретив приближаться к странному, одержимому неведомым благородством воину.
Тут, со стороны города, прозвучал голос Джаггерджека. Я не знал его ранее, но часто слышал о подвигах борца за справедливость, собравшего под своим знаменем многих успешных полководцев, объединившихся в рыцарский орден, активно противостоящий самому Айзену.

- Ну что же ты, убей, как приказано. Просто убей и иди дальше, рубить головы детям и женщинам, пытающимся схорониться от бушующего пламени. Достойный поступок прислужника Соуске. Ммммм… Если не ошибаюсь, правая рука белого принца, Абараи Ренджи? Дикий тигр, наводящий ужас на простых смертных одним своим грозным видом. Рычать тоже умеешь? - Гриммджо насмехался. Откровенно, не таясь. На белом коне, он, словно божественное изваяние, стоял посреди задымлённого поля. И не было никого рядом с ним. Совершенно один, видимо все основные силы были брошены на преследование отступившего Айзена. И не побоялся, несмотря на то, что мог быть взят в плен, убит или… Он просто был там, где должен был быть, так же, как тот молодой воин, преградивший мне путь, готовый умереть за свою собственную правду.
В тот момент я осознал себя. Я понял - то настоящее, за что я якобы боролся, совершенно в другом и чтобы прикоснуться к нему, мне нужно перейти на противоположную сторону. На сторону правды и чести, тех понятий, о которых я почти позабыл, находясь в услужении Бьякуи.
Много чего ещё произошло потом. Вместе со мной из армии Кучики ушли многие достойные воины, не желающие больше идти кровавой дорогой разрушения и убийства. Несмотря на грозящее мне отмщение, я принял самого себя и истинную для меня дорогу жизни. Хотя прекрасно понимал, что белый принц, никогда не простит мне этого шага.

- Это он? Он убил Шухея? – слушая Ренджи, Ичиго совершенно забыл о собственных проблемах и заботах, ничего более важного, чем судьба друга не было сейчас перед глазами.
- Да… Это был он. Я оказался непростительно легкомысленным, не подумал, что из-за меня могут пострадать другие. Особенно близкие. Получается, я собственноручно подставил Хисаги, отдал его в руки дьявола, бесчувственного, одержимого лишь жаждой мести. Он знал, что убив его, убивает и меня, заставляя страдать и преследовать его в попытках отомстить.
- Ренджи… Всё это слишком…
- Ичиго. Знаешь, я хочу тебе кое-что сказать, – Абараи замер на секунду и снова пристально посмотрел на Куросаки. – Не сомневайся.
Ичиго непонимающе взглянул на столь резко поменявшего тему капитана, пытаясь понять, о чём он говорит.
- Не сомневайся в собственных чувствах. Если ты уже понял, что нашёл именно того, с кем хотел бы проводить каждый свой день, делить постель, делить эту чёртову суету, называемую обыденностью. Того, с кем тебе по-настоящему хорошо – не отпускай его. Сделай всё возможное, чтобы остаться с ним рядом, навсегда. Понимаешь… Может настать момент, когда твоё самолюбие и чувство противостояния уже не будут нужными, ни тебе, ни тем более кому-то другому. В одночасье можно потерять всё. Всё то, что было самым дорогим и нужным. Просто задумайся и сохрани то, что имеет для тебя значение. И не бойся показать свою слабость тому, кого любишь, эта слабость и есть твоя сила, – Ренджи снова отвернулся, оставляя Куросаки метаться в собственных непростых раздумьях.
Теперь… Теперь всё иначе - и думать, и действовать надо совсем по-другому. Ичиго твёрдо знал, чего он хочет, вот только сможет ли он это получить, даже если очень постарается?