Путь к себе
Пейринг: Гриммджо/Ичиго; Ренджи/Шухей
Саммари: Страшное время царит на земле – тёмное, кровавое, время беспощадной резни и разорения городов, время феодальной иерархии и жестокой власти правителей. Сверхсила и всемогущество – главное оружие в этой борьбе, которым мечтает обладать каждый.
Но даже в это суровое время в сердцах людей находит своё место любовь.
Примечания: фик написан на Bleach Big Bang 2013
Предупреждения: AU, ООС, смерть персонажа
Ссылка на предыдущие главы:
Главы 1 - 8Окончание в комментариях
Ссылка на иллюстрации к фикуГлавы 9, 10Глава 9.
В течение трёх дней к Рарзуре с разных сторон стягивались отряды из союзных городов. Под грохот телег, топот копыт и лязг металла собралось впечатляющее своими размерами войско. Теперь его численность стала даже больше, чем при нападении на Каракуру. Сильнейшие воины встали под флаги Свободных душ, готовые вместе с их предводителем принять решающую битву с армией Айзена, заполонившей их родные земли.
Гриммджо планировал выступить ранним утром следующего дня. Оставалось обсудить план предстоящей битвы с командирами вновь прибывших союзных отрядов. Вместе с Абараи они стали планировать различные варианты будущего сражения, оценивая способности противника и прикидывая всевозможные ответные действия.
Уже поздно вечером, когда тяжёлые сумерки окутали своей прохладой преддверья Рарзуры, был дан отбой - солдатам необходим отдых перед тяжёлой битвой, которая для многих из них неизменно станет последней.
Гриммджо наблюдал за Ренджи. Его холодная расчётливость в решении стратегических вопросов сейчас была крайне необходима, но то, с каким рвением он готовился к предстоящей схватке, заставляло волноваться. Джаггерджек понимал, что того прежнего пламенного капитана больше нет, он погиб там, в шатре, вместе с самым дорогим для него человеком.
Погасший огонь в глазах, когда-то расплывавшиеся в бесшабашной улыбке губы, сжатые сейчас в тонкую линию от глубокой боли и переполняющей сознание злости, были дурными признаками. Это означало только то, что Ренджи полностью овладела жажда мести, и никто и ничто его не сможет остановить, пока он не выполнит данное самому себе обещание. В том, что Абараи поклялся рассчитаться со своим бывшим командиром, Джаггерджек не сомневался, слишком хорошо он изучил его за годы проведённые бок о бок в одном строю. Вот только излишняя горячность, невозможность сконцентрироваться ни на чём, кроме собственной боли и единственной цели, могут подвести в самый ответственный момент и тогда… Тогда Кучики Бьякуя получит то, что хотел.
А ещё этот неугомонный мальчишка, то и дело мельтешащий перед глазами. Наверняка намеревается идти с ними, чего Гриммджо категорически не мог допустить. Исход битвы предсказать невозможно. Может случиться, что он примет в этот раз свой последний бой, и видеть это рыжему упрямцу ни к чему. Да и зная, что Ичиго в гуще сражения, подвергается опасности, в очередной раз норовя найти на свою задницу кучу проблем, у него никак не получится сосредоточится целиком и полностью на битве, что недопустимо ни в коем случае. Нужно во что бы то ни стало заставить его остаться в Рарзуре и убедить, что обязательно вернётся. И тогда… «Тогда» будет после битвы с Соуске, а значит, рассуждать об этом ещё слишком рано.
- Какого чёрта ты, рыжее недоразумение, постоянно вертишься у меня перед глазами! – Джаггерджек вновь заприметил невдалеке Куросаки, осторожно прислушивающегося к их с Ренджи разговору. – Тебе что, больше заняться нечем? Иди в комнату, ложись спать или… Придумай что-нибудь, только не мозоль глаза своим присутствием!
Ичиго было обидно до боли. Он и так старался не беспокоить по пустякам, не мешать и не высовываться лишний раз, чтобы не получить пинка от ледяного капитана. Позволял себе лишь издалека наблюдать за сбором, за подготовкой к выступлению войска, не навязываясь и не обременяя своим присутствием. А этот ненормальный, бешеный хам всё равно был недоволен, всё равно доставал, указывая, что делать. К тому, же Куросаки безумно переживал за Ренджи. Он прекрасно видел, как тому тяжело, несмотря на внешнее спокойствие. Под показной решимостью и целеустремленностью скрывалась немыслимая боль потери. Смерть Хисаги делала Абараи уязвимым, даже Ичиго понимал это и особо боялся за него в предстоящем непростом сражении.
- Да я просто стою в стороне, я ведь даже не приближаюсь к тебе! – Ичиго взвился, становясь всё злее от досады на несправедливо ругающего его капитана.
- Нечего тебе делать подле военного лагеря, мы не в походных условиях, и у тебя есть место, где ты можешь находиться, не мешая остальным заниматься их непосредственными обязанностями! – Джаггерджек понимал, что слишком резко разговаривает с парнем, но по-другому не видел возможности оттолкнуть его от опасных мыслей. Пусть уж лучше злится и даже ненавидит, чем поплатится собственной дурной головой за беспечность и излишнее любопытство.
- Кому я мешаю? Моё присутствие здесь только ты заметил! Спрашивается, тебе самому не о чем более насущном подумать, кроме как гонять меня по округе, указывая на несоответствующее место нахождения? И вообще… Я просто хочу знать, что происходит, что будет дальше, когда войско выдвигается к Такаоке и…
- Тебе, мелкий нарушитель спокойствия, об этом думать совершенно ни к чему! Это не игра и не развлечение. У меня нет времени устраивать тебе показательные выступления и разжёвывать что и как. Тебе, как человеку, не имеющему отношения к армии, такая информация совершенно не нужна, – Гриммджо отстал от Абараи, обсуждающего какие-то оставшиеся вопросы с одним из капитанов прибывшего отряда, и подошёл вплотную к стоящему у городской стены Куросаки. - Просто сгинь с глаз долой, чтобы не отвлекаться на твою бестолковую рыжую макушку, мелькающую в толпе!
- Да что ты за человек такой! Я ведь только хотел… Не важно! Тебе по-любому всё равно, бездушная скотина! – Куросаки задохнулся от нахлынувшей обиды и досады на сложившиеся обстоятельства. Получается так, что он даже не может приблизиться к нужному человеку в самый ответственный, решающий момент, который может вообще стать последним в их жизни. Потому что жизни без этого голубоволосого демона он себе уже не представлял. Как и что будет дальше, предсказать невозможно, но слова Абараи, сказанные ему тогда ночью, возле тела Шухея, пробудили что-то особенное в душе. Теперь Ичиго точно знал: он хочет быть рядом с этим несносным, наглым грубияном, даже если придётся терпеть все его безумные выпады и ругательства. – Я просто…
- Послушай, Ичиго… – Гриммджо на мгновение замолчал, тяжёлым взглядом скользя по фигуре понуро опустившего голову Куросаки. – Все споры прочь. Ты остаёшься здесь, в Рарзуре.
- Но я не хочу так! Я должен пойти с тобой! Как ты не понимаешь, я просто хочу быть рядом!
- Заткнись! Или ты забыл, зачем вообще пришёл в Рарзуру? А как же твои сёстры? Разве ты сможешь им помочь, если канешь без вести где-то в тёмном перелеске, сражённый случайной стрелой или…
- Я всё помню! И прекрасно понимаю, но просто…
- Просто, ты остаёшься здесь и спокойно ждёшь моего возвращения. Ичиго, я вернусь. Поверь, только не нужно никчёмных геройств и глупых необдуманных поступков. Всё, я остаюсь в лагере до утра, а ты идёшь на постоялый двор, в нашу комнату. И не вздумай больше дёргать меня, через несколько часов мы выступаем, – Гриммджо отвернулся и, не оглядываясь, зашагал в сторону палаток, игнорируя непонимающий взгляд Ренджи и стоящего рядом с ним командира.
- Урод! Бездушная скотина! Даже просто поговорить с ним невозможно! Хочешь, чтобы я остался в городе и тихо-мирно ждал, пока там тебя Айзен на лоскуты резать будет? Дудки! – уходя в город, подальше от лагеря и ненормального капитана, Куросаки осторожно прижал к груди руку, нащупывая ладонью маленький выступающий бугорок на правой стороне куртки. За время пути до Рарзуры ему так и не пришлось воспользоваться взятыми с собой деньгами. Поэтому сейчас, вшитый в подкладку мешочек с монетами был весьма кстати. Средств должно вполне хватить на покупку лошади. Оставалось надеяться, что в военное время удастся найти у какого-нибудь торговца хотя бы захудалую клячу, чтобы отправиться следом за уходящим войском Джаггерджека.
Лошадь, к великой радости Ичиго, удалось купить прямо у хозяина постоялого двора. Стоило Куросаки только обратиться к нему, с просьбой подсказать место, где можно приобрести коня, как мужчина расплылся в довольной улыбке и, отбросив все свои дела, повёл его на задний двор, к небольшой конюшне. А ещё, весьма кстати, у предприимчивого хозяина оказались в наличии лёгкий шлем, кожаные доспехи и плащ. Выложив без сожаления за столь необходимые сейчас вещи почти всё содержимое своего кошелька, Ичиго не сомневался, что поступает правильно. Теперь он сможет отправиться следом за войском Джаггерджека и в удобный момент незаметно присоединится, затерявшись среди солдат из союзных городов. Оставалось подняться в комнату за своими вещами и терпеливо ждать часа, когда протрубят сбор и тяжеловесная армия двинется навстречу противнику.
К месту стоянки, в момент построения, Куросаки вышел как ни в чём не бывало. Его целью было намеренно показаться Гриммджо и Ренджи, чтобы ни кому не пришло в голову проверить, где он и что собирается делать. Демонстративно отвернувшись от пристального взгляда Джаггерджека, Ичиго сделал вид, что не замечает, радуясь своей сообразительности и удачно складывающимся обстоятельствам. Ренджи подмигнул ему, когда войска начали движение в сторону главной дороги, и Куросаки тоже помахал во вслед, надеясь, что в предстоящем сражении этому пламенному капитану с разорванным сердцем удастся выжить. Джаггерджек практически не сводил с него глаз, пока он всё-таки не смилостивился и не посмотрел в его сторону, пытаясь изобразить на лице что-то вроде улыбки. Только тогда, как показалось Ичиго, Гриммджо вздохнул и, успокоившись, подстегнул коня, возвращаясь на своё место во главе строя.
Ичиго осторожно следовал по пятам за обозами, что шли последними в огромном строю поднимающего пыль войска. В какой-то момент, когда отряды замедлили ход и стали огибать широкий пролесок, незадолго до места встречи с неприятелем, кузнец подстегнул коня и, наконец, настиг последних всадников. Как и предполагал Куросаки, на его появление никто не обратил внимания. Он просто присоединился к сопровождающим повозки солдатам. До встречи с врагом оставалось не более часа.
- Почему ты не убил его? – Айзен смотрел на неподвижно застывшего Бьякую, чей невидящий взгляд был устремлён куда-то далеко. – Большая ошибка оставить в живых сильного, а теперь и до безумия разозлённого противника, жаждущего мести и крови, – Соуске хмыкнул и даже слегка улыбнулся, видя, как напрягся Белый принц, выслушивающий сейчас его выговор.
- Не имеет значения, Владыка. Это личное, – высокомерный аристократ, носящий вопреки установленным правилам плащ с родовой символикой вместо герба Айзена, по обыкновению был немногословен, что порой провоцировало неконтролируемое желание его встряхнуть, или ударить, лишь бы заставить говорить или хотя бы смотреть в свою сторону. Если бы не сила и влияние, которые сопутствовали королевскому сыну, Соуске давно бы разобрался с ним, заставив сгинуть с глаз своих раз и навсегда.
- Личное? А кто тебе сказал, что сейчас, в столь сложной обстановке, есть время на что-то ещё, кроме урегулирования стратегических вопросов, во имя победы наших войск?
- Подобного рода ситуаций больше не возникнет, ваша светлость. Я был неоправданно самонадеян и позволил своим чувствам взять верх над единственно верной, имеющей самое главное назначение целью. Мой поступок - следствие слабости, которую я обязуюсь никогда более не проявлять, угрожая успешному исполнению нашего общего плана.
- Надеюсь, ты, Бьякуя, будешь в состоянии разобраться с этим диким тигром, которого заполучил в качестве самого рьяного кровного врага. За последствия собственной неосмотрительности будь добр отвечать лично.
- Не буду возражать, Владыка. Это именно то, чего я и добивался своими несколько опрометчивыми дествиями. Абараи придёт. Придёт и погибнет от моей руки, как последний предатель, каковым он и является.
- Хм… Какие высокопарные речи. Предательство, долг, обязательства - сколько слов, никому не нужных, придуманных лишь для усмирения собственной гордыни и жажды достижения большего, – Соуске расслабленно уселся в кресле, исподлобья следя за принцем. – Запомни, Кучики Бьякуя, самое главное - получить то, что нужно, достичь своей цели во что бы то ни стало. И не важно, каким образом ты это сделаешь, важен результат. А тем, кто слишком дорожит обрывками собственного прошлого не место под моими флагами. Для меня и моих подчинённых действует лишь один закон, установленный мной же. Нет ничего, кроме единственной цели, предела всех стремлений и желаний.
Управлять людьми довольно легко, главное, не забывать подстёгивать их воодушевление и порывы, подбадривая красивыми речами и суля исполнения самых заветных желаний. А твой отчуждённый образ совершенно не способствует расположению к себе и лишь отталкивает из-за боязни неопределённости. С народом нужно быть проще, чтобы понимал, а лучше боялся. Чем ярче и громче ты заявишь о себе, тем быстрее станешь самым обожаемым правителем. Поверь, я знаю, что говорю.
При входе в напряжении замер запыхавшийся солдат, пытающийся перевести дыхание и сообщить владыке особо важную весть.
- Господин Соуске, войска Гриммджо Джаггерджека успешно форсировали Тмир и не более чем через час окажутся в зоне нашего расположения.
- Хорошо… Очень хорошо. Объявить полную боевую готовность. Сегодня нам предстоит поистине великое сражение.
По приказу, переданному одним из командиров, задержавшихся после переправы, повозки стали выстраивать полукругом, по возможности сокращая зону обороны. Основное звено войск продолжало продвижение вперёд, где находилась приличная возвышенность, гарантирующая арбалетчикам выгодное положение в бою. Гриммджо и Ренджи занимались расстановкой отрядов, наиболее приемлемой в ходе предстоящего сражения.
Ичиго видел их со стороны и надеялся, что ему удастся избежать нежелательной встречи с кем-нибудь из них, не потеряв при этом из поля зрения. Слава богу, никто не обращал внимания на оставшиеся позади обозы, концентрируясь на обустройстве основных позиций.
Со стороны расположения вражеских войск послышался раскатистый звук оповещающего о начале битвы горна. На мгновение установилась полная тишина, словно все и вся замерли, услышав этот сигнал.
Куросаки пока ничего не видел, но уже слышал стук копыт, приближающийся с каждой секундой. Расставленные на позиции воины напряглись, замирая в ожидании неизбежного. Никто и ничто теперь не могло предотвратить побоище, что неизменно превратится в кровавую мясорубку уже буквально через несколько минут.
Грохот металла столкнувшихся воинов достиг ушей, словно невероятное эхо, с каждой секундой становясь всё отчётливее и громче. Ещё немного и можно будет оторваться от сопровождающих повозки, чтобы присоединиться к самому сражению.
Ичиго не мог больше ждать, поэтому почти сразу подался вперёд, исступлённо пробираясь к основному месту сражения. Как он понял довольно скоро, в этой битве сойдутся все самые сильные воины.
Вот только причины и стремления у всех разные, и это естественно.
В этот раз всё складывалось совершенно по-другому. Количество войск с одной и другой сторон было просто ошеломляюще огромным. Сотни солдат перемешались в одном кипящем громыхающем котле, несущем смерть и разрушение. Кому удастся уцелеть в этой неистовой бойне, предсказать невозможно. Воздух сотрясался разрывающими слух криками, беспрестанным звоном оружия и свистом стрел. Казалось, нельзя было расслышать даже собственный голос, который зыбкой песчинкой мгновенно терялся в общем оглушительном шуме бушующей битвы.
Куросаки, покинув расположение обозов, на мгновение растерялся, остановившись на полпути, с тревогой вглядываясь в бесконечную линию столкновения. Как в этой огромной, многотысячной сваре сцепившихся намертво солдат, отыскать Гриммджо и Ренджи? Это же просто невозможно! Слишком много людей, слишком стремительно завязалось сражение. Ичиго не успел рассмотреть место положения капитанов перед атакой и теперь даже приблизительно не мог знать, где они находятся и что с ними. Быть может, кого-то уже нет в живых… Яростно замотав головой, Куросаки отогнал от себя непрошенные мысли, он должен их найти во что бы ни стало.
Схлестнувшиеся отряды обеих армий, словно по задуманному кем-то сценарию, разделились надвое. Чёрная, беснующаяся масса расползлась по сторонам. Теперь линия схватки превратилась в две обособленных битвы, между которыми в самом центре оказалась небольшая возвышенность с расположившимися на ней арбалетчиками. В какую сторону метнуться, Куросаки не представлял, пока его взору не предстал отряд тёмных рыцарей, направляющихся к обосновавшимся на позиции стрелкам. Солдаты одной из союзных армий окружили холм, многорядным кольцом выстроившись на защиту одного из самых слабых, но в тоже время эффективных войск. Арбалетчики в свою очередь также поделились на два подотряда и обстреливали противника в обоих направлениях, надеясь на защиту, что поможет им как можно дольше продержаться на занимаемой высоте.
Видя, как стремительно пробиваются через оборонительные позиции силы неприятеля, Ичиго устремился к холму. Стрелки были одним из важнейших войсковых подразделений. Возможность поражать врага с дальней дистанции существенно облегчала участь пехоты и конницы, способствуя их скорейшему продвижению на вражескую территорию под прикрытием сотен звенящих стрел. Потеря выгодных позиций для арбалетчиков означала лишение одного из важнейших преимуществ в бою. Насколько Куросаки сумел разобраться в ратном деле, за время своего пребывания вместе с войском Джаггреджека, отстоять этот холм было жизненно важной задачей.
Не раздумывая, он направил своего коня к возвышенности, которую атаковали в основном пешие воины. В его положении, с лёгкой бронёй и мечом было бы безрассудством кидаться на тяжелоэкипированных всадников. Тут же он чувствовал даже некоторое превосходство, смело вступая в бой, оголяя свой меч, с размаху рубя осаждающих холм противников. Как и что - раздумывать было некогда. Либо ты победишь, сумев отстоять свои позиции, либо сухая от зноя трава оросится твоей кровью, в последний раз шелестя под ногами, жадно впитывая утекающие соки жизни.
В какой-то миг Ичиго ощутил сильный удар со спины и, не удержавшись в седле, слетел на землю. Обернувшись, он увидел, как тёмный рыцарь, сваливший его с коня, быстро спешивается. Его лошадь в тот же миг упала, подогнув передние ноги. Не успев даже встать, Ичиго заметил, как трое воинов оборонявших холм тут же метнулись к врагу, обнажив оружие. Куросаки лишь успел подняться на ноги и подобрать с земли упавший меч, когда с врагом было уже покончено.
Ичиго, что было силы, отбивался от атак, не оставаясь в долгу, сам рвался вперёд, разя приблизившихся тёмных. Через некоторое время натиск почти прекратился, им всё-таки удалось удержать позиции, не позволить врагу уничтожить стрелков и занять выгодную возвышенность. С трудом переводя дыхание, зажимая ладонью повреждённое в схватке плечо, он вдруг увидел яркий красный всполох, озаривший своим светом сотни сражающихся по правую сторону холма.
- Живой…. – Куросаки облегчённо вздохнул. Пламенный капитан был ещё в строю и сейчас, видимо, сражался, задействовав все свои силы, даруемые печатью. Теперь оставалось выяснить, где же находится Джаггерджек. О том, что с этим безумным, хладнокровным человеком может произойти что-то страшное, Ичиго старался не думать. Только голос разума далеко не всегда брал верх над зашкаливающими эмоциями. Найти Гриммджо, казалось, просто необходимо. И не важно, что увидев его, тот заставит раскаяться в своём поступке не один десяток раз. Даже на такие жертвы Куросаки был согласен пойти не раздумывая, лишь бы убедиться, что этот несносный самовлюблённый хам жив.
Ренджи увидел его задолго до начала битвы, как только они прибыли на место и разместились, занимая необходимые позиции. Если быть честным, он видел только его, изредка отвлекаясь от своей самой первостепенной в данный момент цели, для того, чтобы отдавать приказы выстраивающимся в определённом порядке отрядам. Он ничего не мог с собой поделать, чтобы обуздать полыхавшую в нём жажду мести и безумного желания видеть страдания этого бездушного человека, которому в своё время отдавал всего себя. Кучики Бьякуя теперь стал для него самым страшным врагом, которого во что бы то ни стало надлежит уничтожить как можно быстрее, пока от рук этого монстра не пострадал кто-то ещё. Такие, как Белый принц, никогда не смогут занять достойную позицию в жизни и посвятить её благу кого-то, кроме себя самого. Теперь, Ренджи на собственном примере понял, на что способен его бывший командир.
Как только сражение началось, как только первые всадники столкнулись друг с другом, исступлённо прорываясь вперёд, стараясь оттеснить противника, Ренджи, не отрывая взгляда от своей цели, стал пробираться к ней. Бьякуя не ринулся в бой вместе со всеми, он просто стоял на небольшом возвышении чуть поодаль от основного места стычки и ждал. Ждал именно его, своего бывшего подчинённого и любовника, который посмел отказаться от данных ему привилегий и променять его на какого-то простолюдина и совершенно иной, безобразно простой образ жизни, чуждый высокородным с рождения.
- А ты хорош… Как никогда хорош, дикий тигр… – беззвучно проговорил сам себе Кучики, глядя, как Ренджи, словно не замечая стоящих на его пути десятков тяжеловооружённых солдат, играючи раскидывает их в стороны, прорываясь к своей цели. Никто и ничто не могло сдержать этого обезумевшего от желания отомстить пламенного воина, не только объятого огненными доспехами, но и полыхающего изнутри от клокочущей, испепеляющей сознание жажды. Ничто не стало преградой на его пути к тому, кто ждал. Ждал и прекрасно осознавал, что этот бой будет совсем не таким, как раньше, на тренировочном полигоне, где Бьякуя учил тонкостям владения мечом высокого несуразного мальчишку, подающего огромные надежды на будущее. Тот Ренджи остался далеко в прошлом, там же, где и сам Кучики.
Если бы только можно было повернуть время вспять, если бы можно было вернуться на десяток лет назад и снова принять роковое решение, только совсем другое. Подумать, определить для самого себя, что же на самом деле важно и нужно и… Этого никогда не произойдёт. То, что сделано – то сделано, и пути назад нет. Бьякуя сконцентрировался, Абараи был уже совсем близко, ещё минута-другая и они снова скрестят свои мечи, теперь уже в серьёзной, решающей для каждого из них битве.
- Без церемоний, Ренджи, – Кучики смотрел на своего бывшего подчинённого сверху вниз, с небольшого холма, понимая, что эта его маленькая привилегия ненадолго. – Я знаю, кто ты, ты знаешь, кто я, давай обойдёмся без изнурительных никому ненужных демонстраций. Покажи свою полную силу, мы будем сражаться всерьёз, с самого начала, – в этот миг тело тёмного рыцаря, окутанного развевающимся на ветру белоснежным плащом, замерцало и в воздухе, закружились тысячи маленьких, розовых лепестков. – Сможет ли твоя печать противостоять мне…
- Ты ведь знаешь, что обречён, – холодный, равнодушный голос пронзил подёрнутое мороком заклятья пространство. – Я единственный, на кого не действует магия разрушения, Бьякуя. И ты прекрасно это знаешь. Берись за оружие и сражайся как мужчина. Магия бесполезна передо мной, придётся потрудиться, чтобы отстоять свою правоту и постараться сохранить свою жалкую никчёмную жизнь, чего я однозначно тебе не позволю.
- Что ж, полагаю, наше сражение будет достойным. Потомок клана Кучики не распаляется по мелочам и не позволит своим обидчикам безнаказанно марать его гордое имя. А ведь всё могло быть совершенно иначе, Ренджи, только ты этого не захотел…
- Нет. Это ты не захотел оставаться человеком, ты не захотел быть справедливым и мудрым правителем, предпочтя возможность лёгкой наживы, за счёт простых, присягнувших тебе на верность людей. Будь ты проклят, чёртов сукин сын! Я тебя ненавижу! Ты самое худшее, что когда-либо происходило в моей жизни, и я с радостью бы согласился забыть всё то, что было, включая знакомство с тобой, мерзкий предатель!
- Как всегда, множество громоздких фраз, никому не нужных слов и прочего, – Бьякуя усмехнулся и положил правую ладонь на рукоять меча, до сей поры покоящегося в ножнах. – Ничего серьёзного, лишь пустой трёп, в оправдание собственной слабости, – Кучики понимал, что сейчас просто-напросто выводит из себя своего самого страшного врага, от руки которого запросто может принять смерть. – Меньше слов – больше дела, Абараи, если ты на это ещё способен после выбившей тебя из колеи трагедии. А знаешь, Хисаги и вправду был симпатичным парнем. Просто попал не в то время и не в то место. А если точнее, такому как он и не было места рядом с тобой, Дикий тигр. Ты сам подвёл его, не рассчитав собственных сил и возможностей.
- Заткнись, мразь! – Ренджи с трудом сдерживал свои порывы, чтобы не дай бог не поддаться провокациям Белого принца и не совершить ошибку, которая помешает ему разделаться с этим отвратительным гордецом раз и навсегда. – Доставай оружие, я больше не намерен ждать тебя, Бьякуя.
- Как скажешь, – Кучики совершенно спокойно спустился с возвышенности, у которой ожидал появления Ренджи, и обнажил свой меч. Абараи беззвучно двинулся ему навстречу, приводя в готовность все свои возможные силы, которыми обладал на данный момент.
Уже через несколько секунд Бьякуя отметил, что таких способностей за Абараи ранее не замечал и не знал об их существовании. Словно в замершем на мгновение пространстве, искажающем реальность и коверкающем происходящее, он впервые увидел второе преображение меча красноволосого капитана.
Никогда раньше он не видел ничего подобного. Оказывается Ренджи, его Ренджи скрывал от него часть своей силы или же попросту овладел ею после того, как они разошлись по разные стороны раз и навсегда.
Сколько времени прошло, часы или всего лишь минуты, с того момента, как они скрестили свои мечи в этой решающей битве, было не ясно. Все их движения, рывки и стремления были направлены лишь на одно - уничтожить того, кто окажется хоть в какой-то миг слабее, пусть даже на самую незначительную малость.
Кучики стало ясно, что одолеть этого горящего праведным гневом тигра ему не удастся. В какой-то мере, даже, не потому, что не может, а потому, что он сам не хочет этого. Всё, что было, теперь в прошлом, всё, что есть сейчас - не для него. Бьякуя лишь мог наслаждаться великолепным зрелищем бушующего пламени, что вихрем разносилось от нависающей фигуры, поглощая всё на своё пути, в том числе его мысли и желания. Погибнуть от руки самого сильного, самого дорогого и любимого врага - что может быть достойнее для коронованного принца.
В какой-то момент свет, скользящий по извилистой дорожке понимания и отчаяния, померк. Глухая холодная боль, сковывающая не только тело, но и сознание, заставляющая в последние секунды думать о совершенно не нужных при жизни вещах, сковала намертво, высушивая досуха горячим презрением и ненавистью, застывшими в глазах, когда-то лучащихся безмятежной радостью. Последнее, что видел Бьякуя, это разочарованный, непроницаемый и до дрожи холодный взгляд пламенного капитана, устремлённый не на него. Самое страшное, что даже теперь Ренджи не смотрел на него, словно стыдился поднять глаза на столь недостойного, как он.
Вида упавшего ничком тела, обагрённого кровью, было для него вполне достаточно, чтобы просто отвернуться и навсегда забыть о том, что произошло всего минуту назад. Даже теперь, этот своенравный мальчишка не покорился, не поддался духу силы и мщения, предпочитая вовремя уйти и завершить битву за свой родной город, за своего, по-настоящему дорогого человека, навсегда ставшего единственным.
Грохот сражения постепенно становился всё тише, говоря о том, что силы обеих армий уже на исходе. В живых оставалось всё меньше. Те, кто мог стоять на ногах или ещё каким-то образом оставались в седле, бесстрашно бросались в бой, отвоёвывая каждый метр земли, за которую положили жизни соратники. Ступая по тем, кто своими жизнями проложил путь к победе над завоевателями, чей гнёт нестерпимо возвышался над множеством городов и сёл, обречённых на рабское существование, истерзанные болью, но подталкиваемые мужеством и силой духа воины Свободного ордена, прорывались вперёд.
Осталось совсем чуть-чуть. Ещё немного и сражение превратится в триумф кого-то одного. Завоевателя или отстаивающего свои интересы, борющегося за права людей повстанца, готового на всё, лишь бы прекратить бойню и вернуть спокойную жизнь всем тем, кто был лишён этой элементарной возможности.
Ичиго уже было направился вправо, решив присоединиться к Абараи, но тут с противоположного флнга неожиданно сверкнули те самые голубые молнии, которые он видел тогда, когда Гриммджо спас его от нападения вражеского солдата. Не раздумывая, Куросаки направился в сторону полыхнувших ярким отблеском росчерков. Искомое свечение исходило в стороне от основной битвы. Значит, Гриммджо именно там, а раз демонстрирует свои особые силы, рассчитывать на дружеские посиделки не приходится.
Остановившись у невысокого, походящего на широкую площадку холма, Ичиго пытался отыскать глазами подходящее место, чтобы как можно быстрее подняться наверх. Ноги соскальзывали с поросших мхом камней, отдающее тупой, ноющей болью плечо, мешало двигаться быстрее. Кое-как, цепляясь за пробивающиеся ростки молодых деревьев и высокую траву, он взобрался на самый верх. В тот же миг его оглушило абсолютной тишиной, в которую он погрузился, попав в совершенно иной мир. Звуки сражения, проходящего совсем рядом, стали не слышны. Ни криков, ни лязга оружия, ни свиста стрел – ничего, только вязкая, давящая, заполняющая сознание тишина, кажущаяся такой неестественной и пугающей в данный момент.
Куросаки зажмурился и тряхнул головой, стараясь избавиться от неприятных ощущений, но окутавший его морок не исчез, наоборот, в ушах зазвенело от напряжения, и, казалось, мозг сейчас взорвётся от этой невыносимой пытки. Так как теперь он знал о существовании магии и печатей силы, было ясно, что всё происходящее - не что иное, как проявление чьих-то особых способностей. И так же прекрасно понимал, что к Джаггерджеку они не имеют никакого отношения.
В самом центре этого обособленного поля боя друг напротив друга, на довольно большом расстоянии, застыли два воина. В одном из них Ичиго с огромным облегчением узнал Гриммджо. Только вот шлема на нём не было, ярко-голубые волосы теперь стали синими и доходили по длине почти до колен. Белоснежные доспехи покрывали всё тело, пластины странным образом срослись меж собой, образуя монолитный панцирь, в точности повторяющий каждый изгиб тела Гриммджо. На левой руке и боку чистый белый цвет рассекали кровавые росчерки полученных ранений. Тяжёло вздымающаяся грудь и рваное дыхание говорили, что Джаггерджек измотан изнурительной битвой с соперником, наверняка не уступающем ему в силе. Но руки его всё ещё уверенно сжимали меч, лезвие которого светилось, объятое подрагивающими языками синего пламени. Решительный взгляд, был полон уверенности не дать противнику ни малейшей надежды на возможность победы.
Только сейчас Куросаки обратил внимание на второго воина, стоящего в нескольких шагах от ледяного капитана. Без сомнений перед ним был сам владыка Каракуры. Айзен тоже был весьма потрёпан в схватке с Гриммджо, чёрные доспехи пробиты в нескольких местах, а с перчатки правой руки, которой он крепко сжимал рукоять меча, капала кровь. Но всё равно он ещё был способен на многое, в том числе мог использовать смертоносную магию. Ведь именно её ощутил Ичиго сразу, как поднялся на холм. Вспоминая то, что рассказывал ему Шухей про возможности Владыки, Куросаки всерьёз опасался за исход боя. Даже если Джаггерджек и превосходил Соуске по силе, тёмная магия могла погубить его, что не раз происходило с другими, вставшими на пути Айзена.
Напряжение стало почти осязаемым, и в следующий миг противники одновременно сорвались со своих мест и бросились друг на друга. Движения их были столь стремительны, что Ичиго не успевал следить за ударами. Чёрная и белая фигуры перемещались с огромной скоростью, чей меч достигал цели, чья броня в очередной раз обагрилась кровью, понять было невозможно. Происходящее казалась чем-то невероятным, далёким от понимания и восприятия. Голову сдавило, точно железным обручем и в какой-то момент он чуть не отключился, с трудом устояв на ногах. Пожирающая сознание тишина становилась всё невыносимее.
Вдруг Куросаки резко почувствовал облегчение, он по-прежнему ничего не слышал, но безмолвный морок будто бы стал слабее, перестав давить, позволяя почувствовать что-то кроме оглушительной тяжести. Стараясь сконцентрироваться на схватке, Ичиго увидел, как доспехи Владыки замерцали, и тёмно фиолетовый, почти чёрный туман стал появляться из ниоткуда, окутывая воинов и расползаясь по сторонам. Всего на секунду Гриммджо и Айзен замерли друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки, а потом снова схлестнулись в неистовом схватке, только теперь Куросаки вообще ничего не мог разглядеть. Клубы густого зловещего тумана, разрываемые изнутри яркими всполохами голубых молний, полностью скрыли из виду противников.
Не решаясь подойти ближе, Ичиго напряжённо вглядывался в темноту, не представляя, что происходит там, внутри, за чёрной пеленой, озаряемой голубыми вспышками. Оставалось только гадать и надеяться, что Гриммджо выстоит в этом поединке. Сердце отчаянно билось и до боли сжималось в груди, стоило только Куросаки представить, что ледяной капитан может проиграть. О том, что будет дальше, и как он будет жить, если Джаггерджек не выстоит против Владыки, парень боялся даже подумать. Хотя… В случае победы Айзена, ему всё равно не остаться в живых.
Время потеряло счёт, невозможно было определить, сколько длилась гнетущая неизвестность. Пока в один момент туман не рассеялся столь же стремительно, как и появился. Ичиго увидел Гриммджо. Белоснежная некогда броня, вернее то, что от неё осталось, почти полностью окрасилась ярко красным. Качнувшись в сторону, Джаггерджек едва удержался на ногах, было ясно, что силы его на исходе. Но всё же в отличие от Соуске, он выстоял. В нескольких шагах от него, на коленях, опираясь на рукоять переломленного меча, стоял Айзен. Спадающие, потяжелевшие от крови волосы скрывали лицо, плечи содрогались от частого дыхания. Никто и никогда ещё не видел Владыку поверженным, Ичиго не мог поверить, что всё происходящее сейчас перед ним по-настоящему. Казалось, сейчас наваждение спадёт и…
Резкое движение позади Гриммджо, который медленно двинулся к своему врагу, намереваясь завершить всё раз и навсегда, привлекло внимание Куросаки.
Высокий, очень высокий, худой тёмный воин, с занесённым над головой оружием странной формы, медленно приближался со спины к ничего не подозревающему Джаггерджеку. Ичиго и так уже повидал немало диковинного оружия и мечей, никогда раньше им невиданных, так что особо не удивился, увидев в руках долговязого воина длинную палку, конец которой венчали два полумесяца, соединённых воедино. Ускорив шаг, рыцарь в чёрных доспехах отвёл руку назад, размахиваясь для удара. Всего несколько шагов и он достигнет цели. Куросаки, плохо соображая, что делает, закричал во всю мощь лёгких, срывая голос до хрипа, но ни один, даже самый тихий, невесомый звук не сорвался с его губ. Смертоносная тишина словно закупорила голос глубоко внутри, не позволяя ему вырваться наружу. Понимая, что Джаггерджек не слышит его, не слышит шагов приближающегося врага, готового расправиться с ним ударом в спину, Ичиго, не раздумывая, кинулся вперёд. Благо этот тёмный так же не замечал его присутствия, как и Гриммджо не подозревал о надвигающейся опасности.
Рванув меч из ножен, Куросаки бросился наперерез подлому рыцарю. Какие-то доли секунды и его клинок успел всего в нескольких сантиметрах от открытой для удара спины Джаггерджека остановить вражеское оружие. Долговязый тёмный, с закрытым повязкой левым глазом недовольно ощерился, невидимым движением он выбил из рук Ичиго меч, намереваясь прикончить его взмахом своей огромной секиры. В тот же миг сверкнули до боли знакомые голубые молнии, ослепляя на мгновение, заставляя всё тело дрожать от холода и непонятного страха. Одноглазый покачнулся и повалился на землю, перерубленный таинственным свечением почти пополам.
В ту же секунду, застывший на земле Владыка прошептал что-то почти не заметно и исчез, оставив после себя лишь еле заметные клубы серого дыма и сломанный меч.
Дальше Куросаки провалился в некое забытье. Нет, он не лишился сознания, напротив, давящая тишина и глухота вдруг исчезли. Теперь его словно окатило бушующей, взволнованной до предела волной звуков. Крики, шум, ржание лошадей и топот копыт, будто стали громче и отчётливее, даже оглушали своей силой и заставляли морщиться, погребая под лавиной невыносимо громкого звука. Такое ощущение, что чувствовать он стал гораздо лучше, при каждом новом звуке хотелось зажмуриться с непривычки. С трудом разлепив глаза, Ичиго увидел возвышающегося над ним Джаггерджека. По выражению его лица не возможно было понять рад он, или, наоборот, крайне взбешён его появлением на поле боя. Но Ичиго было наплевать. Главное, самое главное, что он смог вовремя прийти на помощь, и теперь его любимый, невыносимый ледяной капитан жив.
- Почему я не удивлён, видя твою дурную рыжую голову здесь и сейчас? – Джаггерджек сплюнул в сторону, обтёр рукавом окровавленный рот и помог подняться своему спасителю. – Надо было привязать тебя к опоре колодца или приказать хозяину таверны запереть в комнате, под надзором часового.
Ичиго не ответил. В горле пересохло, сердце готово было вырваться из груди только от одного взгляда пронзительных голубых глаз, заставляющих позабыть кто он и вообще что здесь делает. Все его стремления и желания сходились к одному – увидеть голубоволосого нахала живым. Что ж, увидел, теперь получай по полной за непослушание и…
- Я рад, что не сделал этого. Видимо, и мне, порой, необходимо принять собственную неправоту как данность.
Куросаки опешил от столь откровенного признания, но всё же совладал с собой и задал более существенный вопрос.
– А где теперь Айзен? Почему он пропал? И что будет дальше, ведь он наверняка не отступится от совей цели.
- Это без сомнения, - громко и отчётливо, несмотря на усталость ответил Гриммджо. - Айзен не умер, он жив. Просто затаился до поры до времени, но я не сомневаюсь, что в какой-то момент, он непременно даст о себе знать.
Глава 10.
Гибель Белого принца и исчезновение Владыки заставили отступить уцелевшие отряды тёмных рыцарей. Хотя трудно было назвать отступлением позорное бегство с поля боя. Лишившись сразу двух лидеров, вражеские воины даже не пытались защищать свои позиции, стремясь скрыться в ближайшем лесу. Армия Айзена была уничтожена. Те, кому удалось уйти от погони, были лишь жалкой крохой некогда огромного войска.
Почти сутки солдаты выносили с места сражения раненых и погибших. На рассвете перегруженные обозы в сопровождении немногочисленных отрядов двинулись в сторону Такаоки.
Джаггерджек предложил Ичиго пойти вместе с ними. Необходимо было разместить раненых в городе и восстановить силы. Через три-четыре дня Гриммджо планировал отправиться в Каракуру, чтобы укрепить там свои позиции и привести дополнительные отряды для обороны. Теперь, когда Соуске исчез, нужно было основательно подготовиться к его следующему появлению. Обустроить разрушенные города и посёлки, заключить союзы с соседними поселениями и заручиться поддержкой тех, кто до сей поры оставался в стороне или примкнул под страхом расправы к армии Владыки.
Поначалу Ичиго воспротивился этому предложению, каждый новый день, проведённый в неведении о судьбах девочек, становился просто невыносимым, но потом всё же уступил. Ведь он проделал такой длинный путь, и ещё несколько дней ничего не изменят. К тому же идти обратно предстояло через предместья Кшерта, а с помощью Джаггерджека найти Карин и Юзу будет значительно проще. И самое главное, то, что Куросаки больше не скрывал от самого себя – ему очень хотелось провести с Гриммджо как можно больше времени. Конечно же, вернуться вместе с ним в Каракуру было пределом мечтаний для Ичиго.
Все те дни, что они пробыли в Такаоке, Куросаки почти не видел ни Джаггерджека, ни Абараи. За время их отсутствия накопилось немало дел и вопросов, требующих немедленного решения. Город не подвергся нападению армии Айзена, но его предместья и несколько близлежащих деревень нуждались в восстановлении. Неподалёку от главных ворот был разбит лагерь, лекари разворачивали палатки, чтобы как можно быстрее помочь раненым, со складов спешили повозки с провизией.
Ичиго поселили в небольшой комнатке ближайшего постоялого двора, после осмотра и перевязки лекарь строго-настрого запретил ему напрягать руку и велел отдыхать. Если бы только Хисаги был жив… От этой раны уже не осталось бы и следа, и можно было бы предложить свою помощь в кузнице – сейчас она точно не была лишней. Чувствовать себя больным и бесполезным просто отвратительно, но ничего другого не оставалось. Выпив предложенный отвар, Ичиго почувствовал, как его клонит в сон. Усталость брала своё, напряжение последних, самых непростых дней в его жизни отступало.
На следующий день Куросаки долго бродил возле лагеря, надеясь, что кто-нибудь из капитанов появится, но, так и не дождавшись, отправился в город. Всё равно сейчас от него никакого толку, всем необходимым солдат обеспечили жители Такаоки. А мешаться под ногами в столь ответственный момент не хотелось совершенно, пора избавляться от приклеенного Джаггерджеком ярлыка ходячего носителя проблем. Ичиго усмехнулся, ему ведь в конце концов удалось доказать невыносимому хаму, что от его присутствия могут быть не только сплошные неприятности. До сих пор он видел перед глазами того долговязого воина, занёсшего секиру над головой Гриммджо, до дрожи пробирало, когда представлял, что мог не успеть. Отмахнувшись от неприятных воспоминаний, Куросаки уверенно зашагал к воротам. Если ему предстоит провести здесь несколько дней, почему бы не посмотреть, как живут люди в другом городе. За свою жизнь он не был нигде, кроме родной Каракуры, пора было исправлять данное упущение.
Во многом Такаока походила на Каракуру, только город был более зелёным. Здешние жители сажали деревья не только в своих садах, но и снаружи, прямо возле дороги. Улицы были значительно шире, повозки не загораживали проход, прохожие не толпились, пытаясь разойтись друг с другом в узком переулке. Дома были почти такими же, возможно чуть выше и с большим количеством окон. Словно говорили о том, что прятаться не от кого, да и скрываться смысла нет. Ичиго попытался представить себе дом Джаггерджека. Интересно, у него ведь есть собственное жилище, или он постоянно находится в армейских казармах? Не может быть. Всё равно, даже у такого прожжённого вояки должен быть свой маленький уголок. Место, в котором можно отгородится от дел служебных, сохранить хотя бы толику простого человеческого тепла и уюта, необходимых абсолютно всем, в том числе и невозможному ледяному капитану. Как ни старался Ичиго, представить себе жилище Гриммджо он не смог. Никак этот необузданный воин не вязался даже с мимолётной жизнью простого человека. Может быть, когда-нибудь ему и удастся прикоснуться к столь сокровенному и увидеть дом, в котором Джаггерджек, возможно, провёл своё детство. Отмахнувшись от завладевших им мыслей, Куросаки снова сосредоточился на осмотре большого красивого города, каким без сомнения являлась Такаока. Очень многое кардинально отличалось от похожей Каракуры и было не в пример лучше.
Больше всего Ичиго поразила главная площадь. В его родном городе её называли Вершиной… В самом центре находился эшафот, место, где карали неугодных и расправлялись с непослушными, в назидание остальным устраивая публичные пытки и казнь. Как правило, в таких случаях народ насильно сгоняли в центр города, к Вершине, чтобы преподать очередной урок посмевшим мыслить и поступать иначе, нежели гласили указы Владыки.
Куросаки снова на мгновение окунулся в водоворот безумных, страшных воспоминаний, когда сам был отдан на растерзание палачу. И спасло его в тот момент чудо. Самое настоящее чудо! Как же ещё можно было назвать появление рыцарей Свободного ордена. С той поры весь его мир перевернулся с ног на голову, заставляя поверить в собственные силы и понять, что жить можно не только пресмыкаясь и прогибаясь под бессменного лидера, навязывающего свою волю кнутом и обещаниями расправы за малейшую провинность. Ичиго чувствовал, что стал другим и готов жить по другим правилам и законам.
Здесь, в Такаоке, в самой середине главной площади не было ничего подобного деревянному помосту, к которому шли в последний путь неугодные и провинившиеся жители Каракуры. Вместо него на радость простым людям освежающей прохладой манил к себе большой пруд. Даже не совсем пруд, никогда раньше Куросаки не видел ничего подобного. Широкий бассейн круглой формы, выложенный светлым камнем, занимал не меньше пятой части всей площади. В самом центре возвышалась гора из таких же камней, только разноцветных, ярких, будто выкрашенных в различные цвета. По камням с самого верха струились сверкающие прозрачные ручейки воды, словно обволакивая и завораживая мягким журчанием, приковывая взгляд к нехитрому, но безумно притягательному действу.
Подойдя ближе, Ичиго с удовольствием вдохнул свежий прохладный воздух и с интересом заглянул внутрь диковинного пруда. Там, среди толщ прозрачной воды, маленькими вихрями кружащейся возле каменной горки, медленно, словно красуясь, плавали рыбы. Разные, большие и маленькие, ярко-красные и серо-зелёные. Зрелище надолго заставило Куросаки замереть. Такой красоты ему ещё никогда не приходилось видеть.
Откуда-то со стороны потянуло аппетитным ароматом свежей выпечки. Ичиго, с трудом оторвавшись от великолепного зрелища, заозирался по сторонам. Оказывается, напротив пруда располагалась пекарня. Не такая, как в Каракуре, здесь хлеб и прочую выпечку продавали снаружи, разложив ароматные, горячие изделия прямо на столах, вынесенных на улицу. Каждый прохожий мог порадовать себя вкуснейшей сдобой, только что вышедшей из печи, и отведать лучшего в городе хлеба.
Куросаки не выдержал и, отвлёкшись от созерцания прекрасных рыб, подошёл к хлебной лавке. Пряные сдобные лепёшки были неимоверно вкусными. Купив три штуки, Ичиго снова расположился возле необычного пруда и принялся с аппетитом жевать свежую сдобу, наблюдая за обитателями маленького мира.
Последующие два дня он также приходил на главную площадь. Гогочущая ребятня не смолкая кружилась рядом, выпрашивая у булочника остатки сладких крошек, которые он с усмешкой высыпал им в подставленные ладони. Всё такое душевное, настоящее, мирное. Куросаки даже представить себе не мог, что такое может быть в жизни. Глядя на лучащихся радостью детей, в сотый раз пробегающих мимо, на людей, снующих по своим делам в разные стороны, Ичиго пытался представить подобную жизнь в Каракуре. Может быть, теперь, когда городом больше не будет править бездушный Владыка, когда Кенпачи восстановит его и… У Каракуры будет шанс стать похожей на Такаоку.
На четвёртый день, рано утром, Ичиго сквозь сон услышал тихие шаги возле своей кровати. Приоткрыв глаза, парень увидел Гриммджо, который всего на секунду замер возле постели, глядя на него, и сел рядом, заставляя кровать сильнее прогнуться под тяжестью тела. Тёплые ладони мягко заскользили по спине, слегка пощекотали рёбра и едва заметно стиснули ягодицы. Потом резкий, болезненный шлепок моментально вырвал из сладкой неги, и Куросаки подпрыгнул на постели словно ошпаренный, с негодованием глядя в лицо своего мучителя.
- Поднимайся, спящая красавица! Пора собираться, через два часа выдвигаемся, – Джаггерджек совершенно спокойно смотрел на пышущего злобой Куросаки, который спросонья пытался сообразить, что к чему. – К вечеру доберёмся до Кшерта, так что поторопись, пока без тебя не ушли, рыжее недоразумение, – Гриммджо, не считая нужным что-то объяснить или рассказать, вышел из комнаты, оставив Ичиго метаться из угла в угол, впопыхах собирая свои вещи.
Не успел он подойти к лагерю, как его окликнул Ренджи, стоящий возле главных ворот вместе с командирами союзных отрядов.
- Ну как, отдохнул немного? – Абараи пристально смотрел на насупившегося Куросаки, не знавшего, куда себя деть во всеобщей кутерьме. - Теперь поедешь сам, лошадь тебе уже приготовили. Пойдём, провожу тебя.
Дорога до Кшерта занимала не больше шести часов. С ними в этот раз не было пеших воинов, и отряды продвигались гораздо быстрее, но Ичиго всё равно казалось, что они едут слишком медленно. Всадники могли бы ускориться, да и обозы, плетущиеся позади, могли бы прибавить ходу. Понимая, что его недовольство не что иное, как безумное желание скорее добраться до нужного города и найти сестёр, Куросаки всеми силами старался отвлечься и представить себе встречу с девочками. О том, что Карин и Юзу может не оказаться в Кшерте, или не дай бог с ними что-то случилось, Ичиго запретил себе думать. Как только впереди показались городские стены, он инстинктивно подстегнул коня, поравнявшись с первыми рядами.
- Не торопись, уже пришли, – Абараи ободряюще подмигнул, видя нетерпение парня. – Пойдёшь с нами к градоначальнику, он подскажет, где расположились переселенцы. Не думаю, что возникнут какие-то сложности, так что выше нос!
Недалеко от городских ворот объявили привал. Воины стали спешиваться, потянулись к обозам за провиантом и водой, а Ичиго вместе с Гриммджо и Ренджи отправился к правителю Кшерта. Возле высоко здания с прилегающим широким двором, огороженным резным забором, Джаггерджек попросил его подождать их возвращения. Стражники послушно распахнули ворота, впуская капитанов внутрь, а Куросаки остался маяться мучительной неизвестностью, считая минуты с момента их ухода. Ему казалось, что время просто остановилось, а эти двое решили остаться в доме градоначальника, вообще забыв, зачем сюда пришли. Вконец измученный ожиданием, под пристальными взглядами стражников, Ичиго с неимоверным облегчением увидел выходящих во двор Джаггерджека и Абараи. Следом за ними шёл невысокий полный мужчина, за которым семенил слуга, то и дело услужливо протягивая какие-то бумаги. Перед самыми воротами капитаны распрощались с ним и вернулись к нетерпеливо переступающему с ноги на ногу Куросаки.
- Всё, не дёргайся. Сейчас вместе с Ренджи пойдёшь туда, где расположились переселенцы, и найдёшь своих сестёр. А мне нужно ещё кое с кем встретиться до отправки. Я так полагаю, вместе с нами в Каракуру захотят вернуться и другие жители, надо договориться о дополнительных телегах, – Гриммджо быстрым шагом пошёл вверх по главной улице, на которой и располагалось имение градоначальника.
- Ну что, пойдём? Нам туда, – Абараи махнул рукой в противоположную сторону.
От волнения Ичиго словно потерял дар речи, он просто молча шёл следом за Ренджи, стараясь не отставать ни на шаг.
- Эй, ну ты чего? Всё будет хорошо, – пламенный капитан улыбнулся, как не улыбался уже давно, с момента гибели Шухея, и похлопал Куросаки по плечу.
- Я знаю… Спасибо… Спасибо вам за то, что помогаете, – голос предательски срывался, язык будто задеревенел, а слова застревали в горле. – Один бы я долго…
- А ну отставить! – Ренджи остановился и встряхнул Ичиго за плечи, заставляя посмотреть на себя. – Где тот дерзкий взгляд, полный решимости и силы? Быстро собрался и настроился на встречу с девочками! Пойдём, волокита с гражданскими наверняка затянется до самого вечера, успеть бы выдвинуться до темноты.
- Вы возьмёте с собой всех, кто захочет вернуться? – Куросаки двинулся следом за спешащим капитаном.
- Конечно. Жителям Каракуры нужно вернуться к себе домой. Надеюсь и остальные, ушедшие в другие города и сёла, захотят это сделать. Городу нужны рабочие руки, чтобы снова ожить после стольких лет гнёта Айзена и разрушений от нашего вторжения.
- Спасибо, – всё, что снова смог выдавить из себя Ичиго.
- Прекрати благодарить за то, что должно быть сделано в любом случае. Лучше прибавь шагу, вон и бараки с переселенцами, – Абараи кивнул в сторону больших деревянных домов, напоминающих амбары, которые располагались на самой окраине города. – Почти пришли.
Первый попавшийся им пожилой мужчина, вышедший из ближайшего барака, показался Куросаки знакомым. Наверняка кто-то из жителей Каракуры. Ренджи тут же коротко и по существу расспросил его о том, сколько здесь людей, хотят ли они вернуться домой и попросил разузнать, есть ли среди них сёстры Куросаки. Пока капитан разговаривал со стариком, Ичиго нетерпеливо озирался по сторонам, надеясь увидеть девочек. Он толком не разобрал, что мужчина ответил на вопросы, но совершенно ясно услышал произнесённые им имена Юзу и Карин. От страха и волнения сердце забилось чаще, неужели сейчас он, наконец, встретится с семьёй?..
Пожилой человек указал рукой куда-то в сторону самого дальнего здания и заулыбался беззубым ртом.
- Идите к колодцу, женщины сейчас там.
Ичиго кивнул и, не дожидаясь Абараи, почти бегом бросился в указанном направлении.
- Вот это настрой! Даже я за тобой не успеваю! – пламенный капитан подтрунивал над Куросаки, пытаясь не отстать. Наконец-то парень встретит своих сестёр. Они вместе вернутся домой и заживут прежней жизнью. Нет… Прежней жизни уже не будет, будет гораздо лучше. Без этого мерзавца Айзена люди смогут вздохнуть свободно.
Повернув за последний барак, Ичиго резко остановился. Прямо перед ними, возле колодца, собравшиеся женщины наполняли водой кувшины, составляя их ровными рядами на широкие скамьи. Запыхавшийся после быстрой ходьбы Куросаки пытался разглядеть среди них сестёр, пока громкий, радостный крик Юзу не заставил его обернуться.
- Ичиго! Ичиго, это ты! – она остановилась в двух шагах от него и, прижав к груди трясущиеся руки, со слезами на глазах смотрела на брата. - Ты жив! Я знала, я всегда верила, что с тобой всё в порядке. И вот ты пришёл. Ичиго… – Куросаки метнулся к ней и подхватил готовую потерять сознание от переизбытка чувств Юзу на руки. Тут же сзади на него с объятиями налетела Карин, и они все вместе с трудом удержались на ногах. Обычно сдержанная старшая из сестёр шмыгала носом, глаза застилали слёзы радости. Уткнувшись в плечо брата, прижимаясь к нему изо всех сил, она плакала. Ичиго и сам чувствовал, как по щекам стекают прозрачные ручейки, но сейчас это его совершенно не волновало. Он нашёл их, он сумел прийти сюда за своими сёстрами, и он заберёт их обратно домой. Ничего более важного и нужного в данный момент не может быть.
Не переставая обнимать друг друга, без устали повторяя, как же они счастливы снова оказаться вместе, все трое не замечали никого вокруг.
Абараи тихонько позвал Куросаки, прерывая самое замечательное зрелище. Он мог бы стоять и смотреть на воссоединение семьи ещё долго, но обстоятельства требовали торопиться.
- Ичиго, идите к месту стоянки, а я потороплю со сборами тех, кто захочет вернуться с нами в Каракуру.
- Подождите меня здесь, я соберу наши вещи, – Карин, утирая рукавом слёзы, побежала к бараку, где они жили всё это время. Юзу так и стояла, прильнув к брату, боясь отпустить его даже на секунду, словно он мог исчезнуть и оказаться всего лишь видением. Ичиго бережно обнимал сестру, чувствуя себя самым счастливым на свете. Он лишь коротко кивнул в ответ Ренджи и крепче прижал к себе всхлипывающую младшую.
Теперь к войску присоединились ещё несколько дополнительных телег с переселенцами. Сборы прошли на удивление быстро, и ещё засветло всадники и обозы двинулись в путь. Дальняя дорога до Каракуры уже не казалась такой уж длинной, вражеская армия разбита, можно было спокойно идти, не боясь неожиданного нападения. Куросаки ехал рядом с телегой, в которой находились девочки. Многое произошло с момента их расставания, и они без умолку рассказывали друг другу о пережитых испытаниях. Страхи и тревоги отступили, даже предстоящая разлука с Гриммджо теперь не казалась Ичиго чем-то страшным. Он понимал, что должен просто радоваться тому, что в его жизни встретился такой человек, благодаря которому он сейчас живой и невредимый возвращается вместе с сёстрами в родной город, к себе домой. Если бы не он… Если бы не Ренджи и Шухей… В памяти возник образ улыбающегося Хисаги, отзываясь болезненной тяжестью, которая не перестанет напоминать о себе даже через много лет. Все эти люди стали очень важными для Куросаки, и он никогда не забудет их и того, что они для него сделали. Надо радоваться, что всё обернулось именно так. Пройден длинный, сложный путь, который стал переломным в жизни Ичиго, но, несмотря на сложности и преграды, он его преодолел. Столь внезапно вспыхнувшее сильное чувство к ледяному капитану останется теперь с ним навсегда, он был в этом уверен, даже если им суждено расстаться.
Во время первой же стоянки на ночлег Джаггерджек велел Куросаки вместе с девочками занять его палатку.
- Ренджи теперь один, потеснится, – Гриммджо улыбнулся с интересом рассматривающим его Юзу и Карин, стоящих чуть позади Ичиго. – Если что-то понадобится – скажешь.
Это был их единственный разговор за все дни пути. Джаггерджек всегда держался во главе строя, а Куросаки ни на шаг не отходил от телеги, в которой ехали его сёстры. Абараи же, напротив, во время каждой стоянки присоединялся к ним, о чём-то рассказывал и расспрашивал. Казалось, ему нравилось общаться с девочками, или же эти разговоры в какой-то степени помогали забыться хоть ненадолго и не ощущать чрезмерно давящей пустоты, что осталась вместе с ним после смерти любимого. Юзу и Карин были просто в восторге от нового знакомого, яркого и радушного, да к тому же капитана. В какой-то момент Ичиго подумал, что такой же достойный человек, как Абараи, смог бы стать хорошим мужем для каждой из сестёр. Вспомнил, что у Карин уже есть ухажёр и мысленно пообещал себе познакомиться с ним как можно быстрее.
Когда далеко впереди наконец показались стены Каракуры, Ичиго невероятно обрадовался и загрустил одновременно. Время расставания с ледяным капитаном неумолимо приближалось. Даже если они и не общались почти весь обратный путь, ему хватало мимолётных взглядов, которыми удавалось обмениваться с Джаггерджеком изредка, и просто понимания, что он здесь, рядом. Теперь… Теперь он пробудет в городе несколько дней, уладит все свои дела и уйдёт. Исчезнет из его жизни навсегда.
Тряхнув головой, Куросаки постарался вслушаться в слова Юзу, которая, не дождавшись очередного ответа, непонимающе смотрела на вмиг погрустневшего брата.
Возвращение домой… Никто из семьи Куросаки не мог представить более трогательного, серьёзного и самого впечатляющего события в их жизни. С домом всё было в полном порядке. Как только Ичиго с сёстрами подошли к родной калитке, им на встречу вышел Зараки.
- Я знал, что ты вернёшься! У тебя всё получилось, и ты вместе с девочками вернулся домой, – счастью друга отца не было предела. Этот громогласный гигант от всей души радовался возвращению семьи в родной дом. – Вы уж извините, во время вашего отсутствия я взял на себя смелость и поселился в вашем доме по совету твоих друзей из кузницы. Всё в порядке! Ничего не разрушено, ничего из вещей не потеряно, можете устраиваться здесь как прежде. А я подыщу себе другое место жительства.
- Кенпачи, а зачем вам уходить? – крикнул Ичиго уже разворачивающемуся в сторону выхода воину. – У нас много места, тесниться не придётся.
- Да-да! – тут же защебетала Юзу. – Папина комната свободна, вы можете расположиться в ней. Ведь вы его друг и… – девочка осеклась, на миг вспоминая отца. Его близкий друг был для них такой же частью семьи. Поэтому принять его у себя дома было честью для детей Куросаки. - Вы нам не помешаете, честно!
- Правда? – Зараки остановился на полпути к калитке.
- Конечно! Мы будем рады, если вы останетесь у нас, – Ичиго улыбаясь смотрел на неуверенно притормозившего возле входа вояку. – Места хватит всем.
Весь следующий день Куросаки занимался с сёстрами обустройством дома, приводил в порядок сараи, в которых, на удивление, трудами одноглазого солдата остались в целости и сохранности четыре козы и дюжина овец. Если бы не Кенпачи, наверняка имущество разворовали и пришлось начинать с нуля.
Во второй половине дня Ичиго направился в кузницу. Сделав первый шаг в некогда отцовскую обитель, он тут же был заключён в крепкие, просто стальные объятия Чада. Здоровяк ни сказав ни слова со всей силы прижал его к себе, да так, что захрустели кости, и не выпускал до той поры, пока Куросаки жалобно не заскулил в его могучих руках. Стоящий рядом Исида что-то говорил, Ичиго даже не понимал, что, только видел, как под тонкими стёклами предательски блестели глаза его невозмутимого друга.
Море впечатлений, море воспоминаний и разговоров о будущем. Столько всего, разом, от переизбытка ощущений кружилась голова, не давая толком осмыслить происходящее. Ближе к вечеру Ичиго всё-таки освободился от друзей, не отходящих от него ни на шаг, и направился в сторону постоялого двора, в котором расположились капитаны Свободных душ. Он должен был увидеться с Гриммджо во что бы то ни стало. Он очень скоро уйдёт, оставит Каракуру насовсем, но ведь Ичиго может пойти с ним. Эта безумная, шальная мысль закралась в рыжеволосую голову очень давно. Теперь он спокоен, его сёстры здесь, вместе с ними в доме поселился один из самых сильнейших воинов армии Свободных душ, к тому же друг отца, с девочками в любом случае будет всё в порядке, пока он будет отсутствовать. А сколько придётся жить на чужой земле… Да сколько бы ни пришлось, Ичиго был готов на что угодно, лишь бы оказаться рядом с Гриммджо. Осталось только поговорить об этом с самим ледяным капитаном.
@темы:
Рейтинг: NC-17,
Гриммджо/Ичиго,
Фанфик,
Ренджи/Шухей,
Манга "Блич"
-
-
09.07.2013 в 19:33- Гриммджо, я хотел с тобой поговорить, – Ичиго, осторожно переминаясь с ноги на ногу, стоял напротив широкого стола, ожидая ответа от ледяного капитана.
- Я занят, – нехотя отрываясь от еды, проговорил голубоволосый командир.
- Но я ненадолго, только сказать пару слов и всё! – Куросаки не хотел даже думать о том, что ему придётся уйти, не поговорив с этим ненормальным, намеренно игнорирующим его общество.
- Тебе что, заняться больше нечем, рыжее недоразумение? – недовольно фыркнул Джаггерджек. – Ты вернулся домой, к друзьям, к родным. Чего тебе ещё нужно от меня, человеческое подобие? Или ещё не наигрался во взрослого мальчика?
Все эти слова были сказаны так холодно и грубо, что Ичиго на какое-то мгновение просто растерялся. Неужели он ошибался, и всё, что ему дал почувствовать невыносимый нахал, лишь мечты и пустые надежды? Почему? Почему он так груб сейчас, что плохого он ему сделал?
- Я просто хотел спросить и…
- Отвали, мелкое чудовище! Дай поесть спокойно. Если что-то действительно важное созрело в твоей непутёвой голове, сможешь спросить завтра утром, перед уходом, – Гриммджо намеренно отвернулся и принялся изучать корзинку с хлебом, поставленную напротив.
- Но… – Ичиго никак не ожидал такой реакции. Всё-таки за всё время пути у него сложилось о Джаггерджеке несколько иное мнение. – Хорошо, я пойду... Чёрт с тобой, себялюбивая скотина! Ненавижу! – с этими словами Ичиго выскочил из таверны и не раздумывая зашагал прочь, не видя перед собой дороги и не слыша ничего вокруг.
- Зачем ты так с ним? – Ренджи с укором смотрел на друга. – Мальчишка ведь просто хотел с тобой поговорить.
- Ни к чему это, ты сам прекрасно понимаешь, – Джаггерджек тяжело вздохнул, отодвигая от себя тарелку с оставшейся едой.
- Что ни к чему? Что тебя не устраивает?
- Меня? Меня-то всё устраивает! Вот только для него вряд ли это станет приемлемым, – Гриммджо нетерпеливо опрокинул кружку с квасом, разливая половину по рукам и груди. – Твою мать! Эй! Подай мне ещё квасу, а лучше вина! – злобно прокричал он слуге, что как раз находился в поле его зрения.
- Много шума, а драки всё равно не будет. Пойду я, - Зараки медленно поднялся из-за стола. - Посмотрю, как там в лагере дела.
- Почему ты решаешь за него? Ты ведь даже не спросил его об этом? – не унимался Абараи. – Так нельзя!
- А что бы изменилось? Он, наконец, вернулся домой, нашёл своих сестёр, что может его заставить отказаться от всего этого и отправиться в неизвестность?
- Ты!
На какое-то мгновение Джаггерджек замер, с трудом переваривая слова друга.
- Это всё не всерьёз. Даже если он хочет этого, он не осознаёт по-настоящему, на что собирается пойти.
- Гриммджо… – Ренджи пододвинулся ближе, садясь прямо напротив него. – Я сейчас прекрасно знаю, о чём ты думаешь. Ты думаешь о Шухее.
- Нет! То есть… Да. И о нём тоже! Кто, как не ты, знает, насколько такие отношения сложны и…
- Ты меня не дослушал, – Абараи нахмурился, заставляя друга обратить всё внимание на себя. - Да, мне страшно, плохо и вообще… Я даже слов не могу подобрать достойных, чтобы высказать всю мою боль по поводу его смерти. Но… Я не жалею ни в коем случае ни об одном дне и ни об одной секунде пребывания рядом с ним! Хисаги был лучшим в моей жизни, никто не сумеет сравниться с ним! Никогда и ни за что! Он был! Слышишь, Гриммджо, он был! Он есть, и он будет! Потому, что я так решил, и я так хочу. И именно в твоих силах решить, будешь ты рядом с Куросаки или нет. Если захочешь, сможешь получить всё, гораздо больше, чем тебе самому кажется возможным.
- Я не хочу. Меня вполне устраивает данное положение вещей. Куросаки славный малый, хоть и чересчур назойливый порой, вечно суёт свой нос куда не просят. Его место здесь, рядом с любимыми сёстрами, - в голосе Гриммджо прозвучало что-то сродни лёгкой ревности. - Он никогда не откажется от семьи и работы в тёплой кузнице ради непонятно кого и не потащится за ним на чужую землю.
- Ты просто дурак, Джаггерджек. Полный идиот! - от возмущения Ренджи с грохотом поставил свою кружку на стол и поднялся, гневно сверля взглядом своего друга. - Только такой, как ты, безмозглый, самовлюблённый ублюдок не заметит очевидного! Как ты думаешь, зачем он сегодня приходил сюда, а? Хотел поговорить с тобой, и я даже знаю о чём! Только ты не видишь дальше своего носа и готов из-за собственной глупости отказаться от того, кто стал тебе слишком дорог. Ты боишься, несравненный ледяной капитан! Ты боишься сам себя и собственных чувств, которые упорно прячешь ото всех подальше! Только учти, от самого себя тебе никуда не деться! Потеряешь Ичиго, будешь локти кусать всю оставшуюся жизнь! Человек, предназначенный для тебя судьбой, встречается только раз. Оставишь всё как есть, никогда не поймёшь, что он был именно тем самым, - Абараи чертыхнулся и размашистым шагом направился к выходу. Притормозив возле двери, он не оборачиваясь произнёс последние слова:
- Не думал, что ты такой слабак, Гриммджо. Я разочарован. Но поверь, тебя ждёт куда большее разочарование, если не одумаешься.
Джаггерджек долго сидел за столом, потягивая терпкое вино, прокручивая в голове каждое сказанное Ренджи слово. После пары часов внутренней борьбы с самим собой, он подозвал слугу, чтобы расплатиться за ужин. Ему предстояло ещё кое-что сделать, возможно, самое сложное за всю его непростую солдатскую жизнь.
Ичиго шёл по главной улице, когда его окликнул Абараи.
- Фух, хорошо, что ты не успел далеко уйти, а то я уже собирался искать тебя долго и упорно, - переведя дыхание, Ренджи поравнялся с ним и взял за руку. - Можем поговорить?
- Конечно, - Куросаки непонимающе посмотрел на капитана и позволил увести себя в сторону скамьи.
- Ты наверняка расстроен тем, что Гриммджо сегодня с тобой так обошёлся, наговорил кучу гадостей, и это вполне понятно.
- Ещё бы! Его ледяное высочество чётко и ясно дал понять, что терпеть моё раздражающее присутствие больше не намерен! - Ичиго опустил голову, разглядывая под ногами мелкие камушки. - Я всё время ему только мешал.
- Это не так. Да, выглядит, конечно, именно таким образом, но на самом деле всё совсем по-другому.
- О чём ты, Ренджи? - Куросаки заинтересовано посмотрел на друга. - Что по-другому?
- Джаггерджек вёл себя сегодня как последняя скотина, это да. Но он на самом деле относится к тебе иначе, просто не позволяет сам себе этого показать. Поэтому и грубит, чтобы ты подумал, что ничего не значишь для него.
- Брось, так и есть. Я был для него лишь назойливой обузой, лишней головной болью и занозой в заднице, от которой он сейчас с превеликим удовольствием избавился. Это я, дурак, напридумывал себе того, чего не существует, и поверил, что могу стать действительно близким человеком для него. Он просто не упустил возможности поразвлечься со мной в постели, а я придал этому слишком большое значение. Для меня это всё действительно было важным, но только для меня.
- Нет, Ичиго, я хорошо знаю Гриммджо и могу с уверенностью сказать, что ты для него стал особенным, слишком важным, и он испугался собственных чувств. Из-за этого и огрызается постоянно, оскорбляет тебя почём зря, стараясь оттолкнуть подальше. Он, конечно, грубиян и вообще довольно бесцеремонный в общении, но только с тобой ведёт себя подобным образом.
- Что в очередной раз доказывает, насколько я его раздражаю одним своим видом! О каких чувствах ты говоришь, Ренджи? Да он ненавидит меня, только непонятно, за что!
- За то, что ты заставил его почувствовать тягу к чему-то, кроме бесконечных войн и дальних странствий. Именно ты дал понять Джаггерджеку, что такое настоящая близость, а не просто удовлетворение плоти. Он захотел, чтобы ты всегда был рядом, но не может себе позволить это принять из-за своего дурного характера, из-за боязни стать уязвимым и, в первую очередь, из-за того, что не хочет становиться причиной твоего разрыва с семьёй. Он видит, как ты любишь своих сестёр, и не верит, что ты сможешь отказаться от своей осёдлой, размеренной жизни ради него. Бросить всё и пойти вместе с ним.
- Но я хотел! Я был готов, а он...
- Я ведь правильно понял, сегодня ты собирался поговорить с Гриммджо об этом? - Абараи грустно улыбнулся и приобнял Ичиго за плечи.
- Да, и хорошо, что у меня ничего не получилось. Я наивный болван, придумавший себе сказку и поверивший в неё. Но ничего, Гриммджо успешно развеял мои иллюзии и поставил на место.
- Ты сейчас злишься, поэтому не слышишь, что я тебе говорю. Прошу тебя, послушай и обдумай всё ещё раз, пока есть время. Не буду нагружать тебя бесполезными сейчас фразами и объяснениями, скажу только одно. Джаггерджек не зовёт тебя за собой, и боюсь, никогда не позовёт. Такой уж он человек. Но это не значит, что он отчаянно не хочет, чтобы ты пошёл вместе с ним.
- Ренджи, ты серьёзно так считаешь? - пламенному капитану всё-таки удалось заронить сомнения в душе Куросаки. Не стал бы он так яростно переубеждать его, если бы был не уверен в собственных словах.
- Подумай ещё раз, Ичиго, и прими верное решение. Кто-то из вас двоих должен поступить разумно и не позволить по глупости совершить самую большую ошибку.
Куросаки ничего не ответил. Мысли метались в голове, путаясь и мешаясь воедино. Столько всего произошло, очень сложно было определить, что же на самом деле правда, а что нет.
- Ладно, мне пора. В любом случае буду рад видеть тебя завтра утром в лагере. Хоть попрощаемся по-человечески, если уж... - договорить Абараи не дал какой-то солдат, обратившийся к нему за распоряжениями. - До встречи.
-
-
09.07.2013 в 19:33Но слова Ренджи заставляли задуматься о другом. Возможно, пламенный капитан прав, и всё действительно обстоит иначе? Получается, Джаггерджек специально отталкивает его от себя. Боится. Ха! Ледяной капитан боится! Безумие какое-то, этого просто не может быть.
Всё, хватит себя накручивать. Куросаки сжал кулаки и с силой стиснул зубы, пытаясь совладать с клокочущими внутри эмоциями. Завтра Джаггерджек уберётся к чертям собачьим из Каракуры, из его жизни, и всё станет по-прежнему. Не сразу, конечно, но он сумеет пережить это расставание достойно. Он это сделает несмотря ни на что!
Вернулся Ичиго домой уже далеко за полночь. На пороге его встретили встревоженная Юзу и сердито хмурящаяся Карин.
- Где ты мотался столько времени? - старшая из сестёр встала в позу, намереваясь устроить нерадивому братцу взбучку. - Или забыл, что мы здесь и волнуемся? Юзу вон извелась вся, наотрез отказываясь ложиться спать, пока её милый Ичи не нагуляется и не соизволит появиться!
- Ничего я не забыл! Всё в порядке! Просто загулялся по родным улицам и не заметил, как пролетело время. Юзу, Карин, простите меня, я так больше никогда не буду делать.
- Достаточно было просто предупредить, и ходи ты по Каракуре хоть до утра, - старшая была непреклонна.
- Обещаю, что в будущем всегда так и буду делать. Ну, не сердитесь на меня, пожалуйста, - Ичиго улыбнулся и потрепал младшую по волосам. - Всё хорошо, успокойтесь.
- Ичи, пока тебя не было, приходил тот капитан, с ярко-голубыми волосами. Он тебя ждал.
- Что? - Куросаки на мгновение показалось, что он ослышался. Гриммджо был здесь? Он приходил к нему, но зачем? Может быть не к нему, а к Зараки?
- Наверное, он хотел увидеть Кенпачи?
- Да нет, спрашивал именно тебя, - уверенно ответила Юзу.
- И что?
- Что-что, не дождался. Просидел у нас почти три часа и ушёл, - Карин развернулась и пошла в свою комнату. - Мы ведь не знали где ты и когда вернёшься.
Идти в лагерь в такое время было бессмысленно. Ичиго решил подождать до утра, несмотря на то, что хотелось подорваться и бежать туда прямо сейчас. Джаггерджек приходил к нему. Он ждал, значит решил о чём-то поговорить. Но о чём? Неужели Ренджи всё-таки прав, и ему действительно нужно сделать первый шаг? Как бы хотелось в это верить.
Раздираемый сомнениями, измученный мыслями и догадками, Куросаки не смог заснуть до рассвета.
Для себя он решил, что просто обязан попытаться. Правильно сказал Абараи, из-за глупого упрямства и гордости можно потерять очень многое, самое дорогое, без чего вся жизнь окажется пустой и бессмысленной. Пусть Джаггерджек прогонит его, пусть снова выставит идиотом и обзовёт бесполезным никчёмным недоразумением. Он это переживёт. Переживёт и оставит свои безумные мечты приблизиться к неприступному капитану навсегда. Но показать, на что он готов ради этой призрачной возможности, необходимо. Быть может, это заставит Гриммджо по-другому посмотреть на него и даже принять.
Как только алый восход забрезжил вдали, озаряя утренний город, Ичиго начал собираться. Предстояло ещё поговорить с девочками и как-то объяснить причину своего ухода. Но он был уверен – сёстры обязательно поймут его и отпустят.
Стук копыт эхом отдавался от стен домов медленно пробуждающегося города. Ичиго всматривался в ещё полутёмные улицы, стараясь запечатлеть в памяти родную Каракуру. Когда он сможет сюда вернуться и сможет ли вообще, представить было невозможно. Сейчас он мысленно готовился к встрече с тем, кто единственный мог дать ответ на этот вопрос.
Выехав за городские ворота, Куросаки сразу же увидел Гриммджо, верхом на коне стоящего чуть поодаль от места сбора. Он неотрывно смотрел куда-то вдаль, не обращая внимания на окружающую суету.
Ичиго медленно подъехал к нему и, поравнявшись, также устремил свой взор в сторону обагрившегося поднимающимся солнцем леса. Довольно долго они простояли в полной тишине, не проронив ни слова, пока Джаггерджек всё-таки не заговорил первым.
- Хороший кузнец в Такаоке не окажется лишним, - Гриммджо даже не повернулся в его сторону, но Ичиго и так был на седьмом небе от счастья. Всего одна короткая фраза дала возможность понять всё и сразу. Ледяной капитан позволил ему идти рядом, и он сделает всё, чтобы оправдать оказанное доверие и никогда не дать повода пожалеть о принятом решении. Ну, по крайней мере, постарается.
- Надеюсь, я не растерял свои навыки, пока мотался без дела по полям и болотам, - чуть насмешливо отозвался Куросаки, стараясь скрыть радостную улыбку и унять взволнованный голос.
- В будущем я планирую обосноваться здесь, в Каракуре, так что тебе не придётся расставаться со своей семьёй навсегда. Только не смей домогаться до меня с глупыми расспросами, рыжая бестолочь! Как, что и когда, я пока сам не знаю. Время покажет.
- Не буду, - Ичиго немного опешил, такого он себе не мог представить даже в самых смелых мечтах. - Я тебе верю.