Свитки

Саммари: И было великое Ничто, в котором бессмысленными потоками клубилась сила, которой было слишком много. Но однажды Мудрец Шести Путей потревожил его, сражаясь с Десятихвостым, и Ничто стало превращаться в Нечто, которое осознало себя и задалось вопросом всех разумных созданий – зачем я?..
Мудрец предложил вернуть его в прежнее состояние, но Нечто отказалось, ведь играть с разумом людей ему было гораздо интереснее, чем пребывать в бессмысленном неосознанном. И стало Нечто испытывать настойчивость и терпение людей, запутывая разум, играя со страхами и желаниями, заставляя еще раз совершить бесполезную попытку найти выход или сдаться.
И создал тогда Мудрец свиток, что позволял Нечто взаимодействовать с миром людей, когда захочется ему проснуться и поиграть. И дал он название свитку:
Лабиринт теней…
От авторов: написано по заявке и идее Хасяндра
Ссылка на предыдущие главы: Главы 1 - 6

Глава 7Ирука

Густой туман давно полностью рассеялся, не оставив после себя ни намёка на произошедшее. Ирука сидел на полу, привалившись спиной к стене, и не моргая смотрел в пустоту. Он сидел долго, очень долго, как ему показалось, не в силах подняться. Гнетущая тишина больше не давила, лёгкий ветер пробирался через открытое окно, играя с занавесками, время будто остановилось.

Почему-то не ощущалось усталости, привычной измождённости от почти полной потери чакры. Какое-то пугающее умиротворение и спокойствие завладели сознанием и телом. Словно не нужно ему было торопиться, искать выход из лабиринта, пытаться выбраться всеми силами и вернуться домой. В родную деревню, к Какаши…
Какаши! Он ведь точно был здесь. Тот, последний, в углу комнаты, молниеносно складывающий печати. Именно он был настоящим.
Ирука яростно растёр лицо ладонями и потряс головой, силясь прогнать назойливый туман непонятной неги, норовящий погрузить его в забытьё. Нет, этого он точно не допустит. Не позволит самому себе забыть, кто он есть на самом деле. Нужно идти. Нельзя терять ни минуты в этой чёртовой дыре. Ведь он здесь не один, Хатаке где-то рядом, так же, как Умино, бродит по несуществующей Конохе, ища выход. И мало ли кто ещё мог за всё это время попасть в лапы коварного лабиринта. Ируке очень хотелось надеяться, что они с Копирующим единственные гости «радушного хозяина».

Поднявшись с пола, Ирука уверенно направился к выходу. Цель у него одна – добраться до центра Конохи, а это значит, что идти нужно к резиденции Хокаге. Именно в центре можно было найти ответы на все вопросы, именно центр лабиринта был решающей точкой в этом непростом путешествии по параллельной реальности. Если и удастся найти выход, то только там, куда ещё предстояло добраться. И Ирука был уверен, что запросто сделать это ему не позволят. Что ж, надо постараться, надо во что бы то ни стало сделать это!

Как только дверь за ним захлопнулась, и Умино сделал первый шаг, перед глазами всё поплыло. Голова резко закружилась, тошнота муторным комком подкатила к горлу. Покачнувшись, не в силах удержать равновесие, чунин упал, в последнюю секунду понимая, что теряет сознание.

Очнулся он от осторожных похлопываний по щекам. Его кто-то определённо пытался привести в чувство.

- Ирука! Ирука! Ну приди же в себя, наконец! – тонкий голосок взволнованно щебетал прямо над ухом. – Прошу тебя, открой глаза, ну пожалуйста!
Умино совладал с собственным телом и, осторожно приподнявшись на локтях, посмотрел на сидящего возле него на коленях молодого человека.
Блестящие чёрные волосы собраны в высокую причёску, украшенную цветами и заколками. Нет, это не волосы – это парик. Совсем юное лицо, покрытое толстым слоем гримировочных белил. Слезящиеся от испуга глаза обведены тёмно-синим, тяжёлые от краски ресницы, словно опахала, трепещут, укрывая блеск. Словно женщина, но определённо мужчина.
- Слава богу! Ирука! Ирука, милый, ты меня слышишь? Как ты себя чувствуешь? – не переставая тараторил парень, хватая Умино то за одну, то за другую ладонь поочерёдно. – Как же ты меня напугал!
Ирука только успел обратить внимание, что этот странный юноша одет в женское кимоно – богатое, ярко-зелёное, расписанное золотыми цветами, когда услышал голоса и понял, что к ним подошли ещё несколько человек.

- Как он? Что случилось? – над чунином склонился ещё один персонаж безумной реальности. Облачённый в самурайские доспехи мужчина тоже присел рядом и осторожно дотронулся до его плеча, гремя, судя по всему, не лёгким обмундированием. Тут же за его спиной появился второй самурай. Убирая меч в ножны, он с не меньшим волнением посмотрел на Ируку. От неожиданности Умино попытался отстраниться от всех этих странных людей и попробовал встать, но резкая боль в колене не позволила этого сделать. С громким всхлипом он снова упал на пол.
Больше всего в это мгновение его поразил собственный голос. Ну, больно, причём не настолько и сильно, а он запищал, как девчонка из младших классов Академии. Что это? У него что-то со связками? И вообще, кто все эти люди? Даже прекрасно понимая, что сейчас всё окружающее не больше, чем очередные игры хозяина злополучного лабиринта, Умино никак не мог толком взять себя в руки, чтобы быстрее разобраться с происходящим. Единственное, что не могло не радовать – убивать его вроде пока никто не собирался. А значит, есть возможность спокойно во всём разобраться и найти выход из очередной ловушки. Понять, что значит появление самураев и парня, смахивающего на гейшу в очередном кошмаре.

- Ирука! Тебе больно? Потерпи немного, сейчас. Мокито-сан! – парень в женском кимоно вскочил на ноги и побежал куда-то в сторону. В это время один из самураев, тот, что сидел рядом с ним, осторожно обнял его за талию и приподнял.
- Обопрись на меня, вот так, давай. Как же так произошло, вот ведь невезение. Завтра в восемь часов утра выступление в резиденции Хокаге, у тебя ведь основная танцевальная партия.

- Что случилось? – меньше чем через минуту вместе с тем юношей к ним уже приближался высокий мужчина средних лет, одетый, к радости Ируки, в обычную одежду. – С тобой всё в порядке? – неподдельное беспокойство в глазах незнакомца заставило чунина неуверенно кивнуть в ответ. – Нет, я лучше всё равно позову врача, – проговорил он, тут же удаляясь. – А вы пока отнесите его в гримёрную.

Только теперь Умино обратил внимание на свой собственный вид. На нём также было надето женское кимоно. Осторожно дотронувшись до головы, Ирука нащупал заколки и большой цветок, украшающий его собственный парик. Мазнув пальцами по щеке, чунин с замершим дыханием обнаружил на них следы грима. Совершенно ничего не понимая, Умино попытался отстраниться от всё ещё придерживающего его самурая, но опёрся на больную ногу и снова прильнул к нему всем телом.
- Осторожно! Не то ещё раз оступишься и ещё что-нибудь себе повредишь, – обнимающий его мужчина как-то даже слишком бережно поддержал его за талию, когда Умино вновь попытался устоять на ногах самостоятельно. Непривычные гэта и боль в колене заставляли чувствовать себя беспомощным ребёнком, делающим свои первые шаги. Устоять на одном широком каблуке-подставке было действительно непросто.

В тот же миг Ируку осенило. Гэта с одним каблуком, женская одежда, грим… Кабуки! Это же театр Кабуки, и он, судя по всему, один из оннагата, актёров мужчин, играющих женские роли. Оглядевшись по сторонам, Умино понял, что стоят они все вместе на сцене, и сейчас его внезапное падение прервало репетицию.

Державший Ируку самурай без предупреждения подхватил его на руки, словно пушинку, и понёс в сторону ханамити. Видимо, там и находилась гримёрная комната артистов. Решив пока не совершать резких движений и вообще подробнее разобраться в происходящем, чунин не стал сопротивляться столь вольному обращению.
С выражением вселенской печали на лице, непрестанно что-то говоря и причитая о несчастном случае, следом за ним семенил, звонко цокая гэта, парень-гейша, как Умино его окрестил сам для себя. Как будто произошло действительно что-то страшное. Хотя… Как там сказал этот самурай? Завтра утром у них выступление в резиденции Хокаге? Видимо, весьма ответственное мероприятие и как нельзя кстати именно там, куда Ирука направлялся, покидая свою квартиру в последний раз. Интересно, он живёт именно в ней, или где-то в другом месте? Вопросы! Вопросы! Вопросы! Как же он устал от них. Но надо держаться, надо дойти до конца и найти лазейку, позволяющую покинуть это жуткое место раз и навсегда.

В комнате, заставленной многочисленными вешалками с одеждой и стендами с париками, его всё так же осторожно опустили на небольшой диванчик. Яркий свет, зеркала почти на каждой из стен, тумбочки со всевозможными баночками, бутылочками, аксессуарами и прочей дребеденью, необходимой для создания разнообразных сценических образов. Всё, что должно быть в гримёрной.

- Как же так! Почему тебе стало плохо? У тебя что-то болит? – гейша ни на секунду не умолкал. Сейчас он пододвинул стул и сел рядом с диваном, на котором полулежал Умино. Самурай молчал, но уходить также никуда не собирался. Видимо, в покое его оставят ещё не скоро. Ирука сел и осторожно опустил вниз ногу. Боль притупилась и теперь не так сильно отдавалась в коленке.
- Да нет, вроде. Всё в порядке, – собственный голос снова заставил Умино напрячься. Словно он специально старался говорить, как женщина. Немудрено – раз он оннагата и исполняет соответственные роли, постановка голоса является одним из первостепенных навыков актёров этого плана. – Правда, не стоит так переживать, – оставалось самому, хотя бы на время, которое ему предстоит провести в очередной параллельной реальности, привыкнуть к этому.
- Что это? О нет! – парень вскинулся и схватил Умино за руку. – Ты сломал ноготь!
Ирука непонимающе уставился на свои кисти. Точно, ногти… Длинные ногти, покрытые ярко красным лаком, с витиеватыми изображениями цветов. Его собственные, не искусственные, один из которых на указательном пальце был надломлен посередине.
- Но ничего, это не проблема! – юноша продолжал рассматривать его пальцы на предмет повреждения остальных ногтей. Как показалось Ируке, расстроен этим фактом он был не намного меньше, чем его потерей сознания. – Выступление у нас завтра в восемь. Сборы в шесть. Пока тебя гримируют, можно успеть приклеить накладной. Только не забудь – когда сегодня перед сном будешь принимать ванну с расслабляющим маслом, не держи ладони в воде! Лучше сделай прохладную ванночку с морской солью после, ну ты и сам всё знаешь.

Как раз такого рода познаниями чунин никак не обладал. Но сейчас это не было сколь-либо значимым.

В этот момент в комнату вошли двое мужчин. Одного Умино узнал, это был тот, кто велел его сюда отнести, а сам пошёл за доктором. А второй, несколько моложе, судя по всему, и был тем самым доктором.
- Слава богу! Кишидо-сан, вы быстро, осмотрите Ируку! – гейша продолжал щебетать, приложив ладони к груди, с волнением и слепым обожанием глядя на новоприбывшего человека.
- Успокойся Мидору, всё будет хорошо. Я о нём позабочусь, – мужчина нежно погладил юношу по щеке и подошёл ближе к дивану, на котором сидел Умино.

- Ну, давай посмотрим, что тут у тебя. Правое колено? Ложись, – Ируке ничего не оставалось, как только подчиниться просьбе врача. Не сказать, что мужчина был красивым, но симпатичным и уж точно не отталкивающим – бесспорно. Только то, как он, не церемонясь, задрал полы кимоно и стал ощупывать ногу куда выше больного колена, несколько напрягало.
- Мне сказали, ты потерял сознание. Я ведь велел тебе не переутомляться. В последнее время ты работаешь просто на износ. Телу нужен отдых, полноценный отдых. Согни и разогни ногу, вот так. Как я и думал, ничего страшного. Вывиха нет, просто лёгкий ушиб.
Рука скользнула ещё выше, и Умино произвольно дёрнулся назад. Что-то этот странный блеск в глазах и мягкие интонации с придыханием наводили на вполне определённые мысли, совершенно не касающиеся врачебных способностей этого человека.
- Всё в порядке, уже почти не больно, – Ирука попытался сильнее отодвинуться от наглых облапываний, но, уперевшись спиной в подлокотник дивана, ничего не смог сделать.
- Вот и хорошо, сейчас я натру твоё колено мазью и сделаю укол. Не бойся, это просто общеукрепляющее средство, которое поможет тебе быстрее вернуть силы. Ты ведь должен быть завтра в форме, а значит, будешь, – Кишидо-сан, как его назвал парень-гейша, улыбнулся и попросил всех остальных оставить их в комнате одних.

Вот теперь у Ируки началось нечто вроде паники. Если этот мужчина задирал ему подол и лапал при всех, на что стоит рассчитывать, когда они остались вдвоём!

- Давай я смажу колено, – врач достал из принесённого с собой портфеля какую-то баночку и сел на стул рядом с Умино. – Завтра будешь как новенький, – Кишидо-сан аккуратно нанёс прохладную мазь на больное место и стал медленно размазывать её, поднимаясь ладонью всё выше по внутренней стороне бедра. – Прости меня, мой милый, но мне никак не удастся проводить тебя до дома самому. Мне нужно на вызов, это срочно. Но завтра, после выступления, я обещаю загладить свою вину, – доктор наклонился к нему и потянулся к лицу губами.
Ирука замер. Этот мужчина явно пытался его поцеловать. Но какого чёрта! Это что, в порядке вещей? В каких они отношениях? Что делать именно сейчас было не понятно. Ударить наглеца, отшвырнуть и… Но ведь завтра появится возможность попасть в резиденцию вместе с труппой. Как быть?
В этот момент ладонь беспардонного врача скользнула ещё выше, и через полы кимоно Ирука почувствовал, как он сжал его член. Нет! Этого он точно не выдержит!
Когда Умино резко приподнялся и, оттолкнув наглеца, собирался от души врезать ему по морде, со стороны двери гримёрной раздался громкий, сочащийся злобой голос.

- Делайте, что должны, Кишидо-сан, и побыстрее убирайтесь отсюда. Провожатый у Ируки на сегодняшний вечер найдётся, будьте уверены.

- Да-да, Тоору-сан, я уже ухожу, – врач с завидной скоростью принялся доставать всё необходимое для инъекции.

У входа стоял высокий, широкоплечий мужчина, казавшийся на фоне небольшого проёма просто великаном. В тёмных волосах, небрежно собранных в низкий хвост, отчётливо виднелись седые пряди. Левая щека и подбородок были расчерчены уродливыми шрамами, выделяющимися на смуглой коже. Чёрные глаза угрожающе сузились, пока он смотрел на копошащегося в медикаментах доктора.
Весь внешний вид незнакомца был настолько устрашающим, что Ирука напрочь позабыл о напряжении, которое испытывал в обществе лапающего его наглеца. По сравнению с новоприбывшим, Кишидо-сан казался безобиднее мухи на стекле.
Судя по всему, этот человек произвёл на врача не менее сильное впечатление. Тот, не промолвив больше ни слова, сделал укол, умудрившись почти не дотрагиваться до тела Умино, лишь едва оголив ягодицу. Наскоро сложил всё необходимое в портфель и тихо выскользнул из гримёрной.
Как теперь понял Ирука, более веские поводы для паники ещё впереди. Он осторожно поправил одежду и сел на диване, продолжая рассматривать незнакомца.

- Переодевайся, я буду ждать тебя у входа в большой зал, – зло бросил мужчина и скрылся за дверью.
В туже секунду, будто стоял где-то рядом и ждал, пока Ируку покинут все его посетители, в комнату вошёл парень-гейша.
- Ну, чего сидишь! Сам знаешь, Тоору-сан не любит долго ждать! – волнение Мидору было совершенно неподдельным. – Давай, я тебе собраться помогу. Ну, вставай же, Иру, милый! Давно у тебя проблем с ним не было, что ли?

Вся эта суета дико не нравилась чунину. Осознавая тот факт, что так называемый Тоору-сан, пожалуй, станет для него главной проблемой в этой игре лабиринта, Умино тяжело вздохнул, но решил поторопиться. К тому же если он собирается проводить его домой, вполне логично, что знает, куда идти. Возможность того, что его прежняя квартира больше не его, Ирука пока не исключал. Значит, надо наверняка выяснить, где он живёт, чтобы продолжить поиски выхода. А пока… Пока придётся идти с этим страшным человеком, от которого на расстоянии разило опасностью и угрозой. Что ж, дойдут до дома, а там он разберётся, что к чему, и чего от него хочет Тоору-сан.

- Быстрее снимай парик и умывайся, а я тебе волосы помогу в порядок привести, – хлопочущий рядом гейша выдернул Умино из размышлений, подталкивая его к маленькой комнатке, вход в которую располагался внутри гримёрной. Это была небольшая душевая, где артисты после спектакля или репетиций могли освежиться и привести себя в порядок.

Ирука зашёл внутрь, оглядываясь в поисках полотенца. За его спиной снова возник беспокойный Мидору.
- Ты что, водой умываться собрался?
- А как по-другому… - Умино начинала раздражать вся эта непривычная атмосфера, непонятные действия, странные люди, пусть пока не сделавшие ему ничего плохого. – Что не так?
- По-моему, ты всё же ударился головой. Не тошнит? – парень-гейша опять взволнованно залепетал, пытаясь заглянуть в глаза Ируке. – Водой ты грим в жизни не смоешь! Это же любой актёр знает. Да что с тобой происходит, как будто впервые в жизни это делаешь!

И ведь не объяснишь же, что действительно впервые. Умино только неопределённо пожал плечами и постарался уверить Мидору в хорошем самочувствии.

- Вот, держи, – парень протянул ему большую бутыль с мутным содержимым. – Сначала тщательно всё сотрёшь этим и только потом умоешься. Маленькие полотенца в нижней тумбочке, – решил на всякий случай подсказать юноша. Видимо, его не покидало ощущение, что с его другом что-то не так.

Когда Ирука вышел из душевой, Мидору уже стоял под дверью и протягивал ему одежду.
- Давай быстрее, одевай, и я тебе волосы расчешу. Ты сегодня прямо сам не свой.
- Что это? – чунин удивлённо разглядывал кимоно. Однотонное, красивого светло-синего цвета, но определённо не мужское.
- Как что? Кимоно, – невозмутимо отозвался юноша, пододвигая стул. – Одевай и садись уже, пока Тоору-сан за тобой сюда снова не пришёл.
- Но оно же женское! – терпение Умино стремительно кончалось. Ему что, придётся ещё и ходить в женских тряпках? Что за бред! Одно дело театр, а другое – выйти на улицу в таком виде, как обычный прохожий.
- Конечно, женское! Ты что, издеваешься? Ты всегда их носишь! Так же, как и я.

Ирука скрепя сердце натянул на себя предложенную вещь и уселся на стул. Судя по всему, придётся пока играть по правилам этого чёртового места, если он хочет, наконец, во всём разобраться и отыскать свиток.

- Ужас! В последнее время ты совершенно за собой не следишь! – возмущённо бормотал парень. – Волосы потускнели, совершенно не блестят. Так нельзя! Срочно купи побольше питательных средств, это не дело.
Умино изо всех сил старался сдерживаться и не обращать внимания на всё это сумасшествие. Сейчас он уйдёт отсюда, пообщается с ужасным незнакомцем, а завтра попадёт в резиденцию Хокаге, и всё будет как надо. Главное, пережить очередное испытание грёбаного лабиринта!

- Ну вот, готово! Иди скорее, завтра утром я за тобой забегу, помогу собраться, если что, – неуверенно протянул гейша. Как понял Ирука, он основательно сомневался в способностях своего друга на данный момент.
Умино облегчённо вздохнул, когда его голову, в конце концов, оставили в покое, и заторопился к выходу.
- Ирука, ты куда? А сумочка?
- Какая ещё к чёрту сумочка? – не сдержавшись, рявкнул в ответ чунин.
- Твоя, чья же ещё, – парень явно находился в замешательстве после столь агрессивного выпада Умино. – Вот, – прошептал он, осторожно протянув Ируке небольшую синюю сумочку. Дамскую, соответственно.
Чунин не стал вдаваться в подробности, спрашивать, что и зачем. Он просто взял то, что ему дали, и молча вышел из гримёрной. Когда он осмотрел содержимое, радости его не было предела. Помимо разных флакончиков, пудрениц и расчёсок, в сумочке обнаружились ключи. Ключи от его квартиры! Значит, в этой реальности он всё же живёт на своём прежнем месте.

Большим залом оказалась просторная площадка, с трёх сторон примыкающая к сцене. Спустившись вниз, Умино без труда отыскал главный вход и вышел на улицу. Зловещий незнакомец ждал его, прислонившись к стене и воинственно скрестив на груди руки. Общаться с ним не было ни малейшего желания, но выбора не оставалось.

- Ненавижу ждать, – сквозь зубы прошипел тот, кого парень-гейша называл Тоору-саном, и, подойдя к Ируке, потянул за руку, вынуждая опереться. Тут же переходя на быстрый шаг, потащил его по улице.
Проклиная неудобные гэта и боль, основательно отдающую в колене, Умино почти бежал за ним.

По дороге мужчина не пытался с ним заговорить, лишь иногда бросал искоса недовольные взгляды, под которыми хотелось съёжиться и спрятаться от него куда подальше. Иногда кивал встречным прохожим, вежливо отвечая на их приветствия.
Как бы ни хотелось Ируке это признавать, но подсознательно он боялся этого страшного незнакомца. Очень странно – будучи шиноби, он повидал в жизни множество куда более ужасных вещей. Пережил не одну потерю, не раз чуть не погиб от рук врага, а тут до дрожи в коленях боится чужого человека. Чёртов лабиринт намеренно сделал его слабее и уязвимее. Как в тот раз, когда практически лишил его сил во время встречи с дзенинами в общежитии.
Мотнув головой, Умино попытался избавиться от этих воспоминаний. Ужас, боль и унижение в тот момент, когда его насиловали, до сих пор не исчезали из памяти.

- Что у тебя с тем докторишкой? – тихо, со стальными нотками в голосе, проговорил Тоору-сан, сворачивая с главной улицы в сторону дома Ируки.
Умино молчал, он просто не знал, что ответить этому человеку, но нутром понимал, что от этого зависит, возможно, даже его собственная жизнь. Пока он лихорадочно собирал мысли в кучу, размышляя над подходящими словами, мужчина грубо дёрнул его на себя, ускоряя шаг.
- Молчишь… Значит, и ему зад подставляешь, мелкая шлюха! – злость превращалась в неконтролируемую ярость, выплёскиваясь с каждым грубым словом.

Ирука задохнулся от негодования. Он не знал, какие отношения в этом мире связывают его и наглого доктора, хотя и без того всё было очевидно.

- Я не намерен делить свой кусок мяса ещё с кем-то. Все эти стервятники только об одном и мечтают, как бы оттрахать твою соблазнительную задницу. А ты им потакаешь… Ты сам их соблазняешь, смазливая сучка! И за это тебя ждёт наказание!

С этими словами мужчина буквально втолкнул Ируку на лестницу. Слушая его безумные речи, чунин даже не заметил, как они подошли к его дому. В том, что Тоору-сан не владеет собой, что он просто безумен, сомнений не было. И это было самым страшным. В нынешнем положении Умино будет непросто от него отделаться. Не просто отделаться, а остаться при этом живым и хотя бы способным передвигаться.

Перед дверью Ирука замешкался. Ужас от осознания, что с ним сделает этот человек, как только они попадут в его квартиру, затмил голос разума. Его просто снова изнасилуют, если он не сможет за себя постоять. А что-то подсказывало, что он не сможет. Страх сковывал слабое тело. А оно слабое, Умино понял это уже тогда, когда визжал, как девчонка, от незначительно боли в коленке, не в силах самостоятельно подняться с пола. Шиноби! Да любой недогенин сейчас сильнее него!
- Ну что ты там копаешься! Быстрее, пока я не вышиб эту чёртову дверь! – рявкнул прямо над ухом Тоору-сан, прижимаясь к Ируке со спины, крепко обхватывая его своими огромными руками. Одной он заскользил ниже, задирая прохладный шёлк кимоно, а потом резко притянул чунина за бёдра к своему паху и настойчиво потёрся, показывая своё нетерпение.
Умино даже взвизгнул от неожиданности, проклиная при этом свой мерзкий голос, окончательно выводящий его из равновесия. Нужно было что-то делать, причём срочно. Сейчас этот верзила превратит его в резиновую игрушку, не способную даже взбрыкнуть в ответ, и попользуется от души. И будет просто неземным счастьем, если после столь тесного общения ему удастся собрать воедино руки, ноги и голову заодно. Конечно, если этой жизненно важной части тела не лишит его сам Тоору-сан.
- Как же я хочу тебя, маленькая сучка. Моя сучка. Только моя…
- Извините, Тоору-сан, но у меня завтра рано утром ответственное выступление и… - Ирука всеми силами старался что-то придумать, но предотвратить стремительно развивающиеся события казалось практически невозможно.
- Знаю, в резиденции Хокаге, – грубо оборвал его мужчина. – Я тебя надолго не задержу, – он с силой потянул Умино за волосы, заставляя откинуть назад голову. Усмехнулся в приоткрытый от стона боли рот и, резко впившись в губы, прокусил нижнюю до крови. - Трахну пару раз на сухую, чтобы, отплясывая завтра свои развратные танцы, ты мог думать только об одном единственном человеке. А накажу со всей строгостью завтра, после выступления, так и быть.

Ирука не мог сдержать дрожи, его теперь по-настоящему не слушались руки и ноги. Постыдный страх сковал всё его тело, буквально парализуя. Глаза невольно защипало от предательских слёз, по подбородку медленно стекала тонкая струйка крови. Он давно открыл замок, но всё ещё стоял перед закрытой дверью, делая вид, что не может справиться, дрожащими пальцами перебирая связку ключей. Скорее всего, придётся спешно прятаться в единственном доступном убежище, если, конечно, такой шанс у него вообще будет.

Снизу послышались шаги, и тяжело дышащий мужчина с недовольным рыком отстранился. У Ируки появилось время, чтобы предпринять хоть что-то. Он слаб физически, он пуглив, как младенец в темноте, что же остаётся? Чакра… Почему это пришло ему в голову только сейчас? Как он не подумал об этом раньше и не попытался… Чёртов лабиринт! Это всё его проделки!
Всё равно выхода нет, в любом случае его ждёт если не смерть, то жуткие издевательства точно. Надо попробовать. Умино сконцентрировался, как мог, стараясь унять дрожь в непослушных пальцах, и быстро сложил несколько самых простых печатей. Как и что делать он знал интуитивно, словно что-то внутри тонким, едва слышным голоском давало подсказки, так необходимые в эту трудную минуту.
Развернувшись в сторону стоящего чуть позади мужчины, Ирука выставил вперёд ладони. Между ним и Тоору-саном, который с нескрываемым изумлением на лице застыл на месте, повис большой водяной шар. Жидкость поблёскивала в свете заходящего солнца, бросающего последние лучи через небольшое окошко под самым потолком, вода маленькими вихрями кружилась внутри, волнуясь с каждой секундой всё сильнее.
Всего одно движение ловких пальцев, складывающих печать, и шар с силой ударил ошарашенного мужчину. Тоору-сан не удержался на ногах и под шум хлынувшей вниз воды скатился по лестнице следом.

Не медля больше ни мгновения, Ирука вбежал в свою квартиру и закрылся изнутри на все возможные засовы, в изнеможении прислоняясь к двери. Отстранённо отмечая, что как нельзя кстати сейчас она железная. Тут же послышалась громкая брань и, изрыгая ругательства, Тоору-сан забарабанил в дверь, осыпая Умино всевозможными оскорблениями. Ирука отпрянул, отступил на пару шагов в коридор, но, конечно же, открывать не собирался.

- Мерзкая сучка! Ты ведь прекрасно знаешь, чем тебе обернётся подобный проступок! Я тебя уничтожу! Что ты сделал? Откуда знаешь техники, падшая шваль?

Умино старался отдышаться. Неужели ему повезло, и убежище действительно выдержит? А этот странный пугающий человек не сможет проникнуть к нему.
В это время на шум в соседней квартире открылась дверь, и громкий, взволнованный мужской голос прервал гневную тираду ломящегося к нему мужчины:
- Ирука! Ирука, у тебя всё в порядке? А вы, уважаемый, кто будете? Почему устраиваете беспорядки? – судя по всему, сосед был настроен решительно и совершенно не боялся разъярённого человека, долбящегося в чужую квартиру.
Незваный гость резко замолчал, видимо, оценивая ситуацию. У Ируки испуганно забилось сердце. Вдруг он причинит вред этому ни в чём не повинному соседу, осмелившемуся встать на его защиту?
- Со мной всё в порядке! – как можно громче прокричал он из-за двери. – Тоору-сан уже уходит, всё хорошо!
В этот момент послышался последний глухой удар в дверь, и голос, дрожащий от ярости, проскрежетал:
- Ты пожалеешь об этом быстрее, чем можешь себе представить, сучка! – тяжелые удаляющиеся шаги говорили о том, что мужчина спускается.

Перебросившись ещё парой фраз с соседом прямо через дверь и услышав стук захлопнувшейся двери, Умино устало опустился на пол. Прижимая колени к груди, он пытался перевести дух, чтобы собраться с мыслями и понять, что ему делать дальше.
Сколько он так просидел, неизвестно, но когда ноги уже затекли, и колено вновь напомнило о себе приглушённой болью, Ирука поднялся. Включив свет, он стал с интересом осматриваться. Его квартира в этом мире совершенно не походила на прежнюю. От скромной, удобной во всех отношениях обстановки не осталось и следа. Многочисленные шкафы и полки, заставленные всяческими статуэтками и цветами, неприятно резали глаз. Обилие картин, окрашенные слишком ярко стены, массивные набивные шторы, всё то, чего в жилище шиноби никогда не было, сейчас составляло обиход актёра Кабуки, уподобившегося своей роли и в жизни. Гигантская кровать занимала больше половины спальни! А когда-то Умино считал её достаточно просторной.
А ещё зеркала… Они были повсюду, по паре огромных, в полный рост, в каждой комнате!

Подойдя к одному из них, Ирука несмело посмотрел на своё отражение. Перед ним стоял совершенно незнакомый человек.
Развязав пояс, он осторожно стянул с себя кимоно, на минуту замерев от увиденного. Там, в театральной душевой, в маленьком зеркале он смог разглядеть лишь лицо и часть шеи, не больше. А теперь… Конечно, откуда в этом теле взяться физической силе? Стройный, даже до щуплого тонкий стан, по-другому не скажешь. Непривычно светлокожий.
Умино никогда не был здоровяком, но и хилым его нельзя было назвать. Широкоплечий, коренастый, с рельефными, явно очерченными мускулами, его выносливости могли позавидовать многие. Но это! То, что он видел сейчас в зеркале, просто никак не могло быть его отражением.
Опустив взгляд ниже, Ирука увидел гладко выбритые ноги с маленьким тонким браслетом на левой щиколотке. Даже ногти на них были аккуратно выкрашены в нежно-розовый.

Девка… Как есть девка! Если не обращать внимания на полное отсутствие груди и член между ног, в остальном сомнений в его половой принадлежности не возникало. К тому же легко доступная, судя по недавно произошедшим событиям. Похоже, этот Ирука, актёр Кабуки, пользовался большим спросом у мужчин – почитателей его таланта, скорее всего, далеко не сценического толка.

А что? Разве в его жизни, в его настоящей жизни не так? Понятное дело, он учитель Академии, штабной работник, дослужившийся до чунина, ничего общего с этим аморальным, доступным первому встречному типом, живущим в образе женщины, но… Разве с Какаши было не так? Умино только сейчас смог смело, не скрывая от самого себя, признаться, что это мучило его все те годы, которые они с Копирующим прожили вместе. Он чувствовал себя слабым. Нет, даже больше, он чувствовал, что заменяет Хатаке женщину. А если учесть, что Какаши старше по званию, намного сильнее в целом, гениален и неподражаем, это порой заставляло Ируку болезненно переживать то, что ему никогда не дотянуться до легенды Конохи.
Да он и не пытался бы никогда. Его вполне устраивала собственная жизнь. Любимые ученики, работа в отделе раздачи миссий, даже положение снизу в постели было естественным и единственно верным. Он так хотел и не желал ничего менять. За что и удостоился того прощального презрения самого любимого и дорогого человека. Но, заставь его пережить всё заново, он вёл бы себя так же. В этом Ирука не сомневался.

- К чёрту всё! К чёрту все эти никчёмные сейчас воспоминания! – Ирука с вызовом посмотрел на собственное отражение. - Надо собраться, надо найти выход отсюда.
И сделать это придётся в этом теле, с имеющимися у него немногочисленными возможностями. Физически он очень слаб, но чакру использовать может. Значит, надо немного потренироваться и проверить, на что его тело теперь способно.

До самого утра, не сомкнув глаз, Ирука тренировался в складывании печатей. Раз за разом получалось всё лучше, и теперь он уже был не так уверен в собственной беспомощности. Более того, он чувствовал, что может многое, очень многое, и скоро его навыки и умения ему пригодятся.

Какаши

Идя наудачу в тумане, Какаши потерял счет времени с того момента, как голос Лабиринта говорил с ним в последний раз. Молочные клубы то сгущались, пряча от шиноби все на расстоянии вытянутой руки, то слегка рассеивались, и тогда Какаши мог рассмотреть высокие стены, сложенные из старых, но крепких еще кирпичей. Стены уходили ввысь, теряясь в мутной белизне, тянулись вперед практически в бесконечность, изгибаясь и обманывая скрытыми нишами.
Какаши попытался проникнуть внутрь зданий, даже разбил неожиданно крепкое окно, однако внутри дома было темно и пусто. Годами нетронутая пыль струйками разлеталась из-под его осторожных шагов, а дверь в стене напротив оказалась заперта. Когда ее обломки разлетелись в стороны, поднимая в воздух клубы едва успокоившейся пыли, и шиноби увидел темный узкий коридор, утыкающийся в глухую стену, он развернулся и снова вылез на затерянную в тумане улицу. Дальнейшее блуждание теряло смысл, все эти… эти нелепые и мучительные сцены происходили в тот момент, когда Лабиринт решал, что пришло для них время. Желания Хатаке Какаши не имели здесь никакого значения.
Дзенин шел, касаясь пальцами стены и анализируя все, что он успел узнать. Вполне возможно, что эта сильная и, несомненно, древняя техника просто воздействует на мозг, тело же сейчас лежит в квартире Ируки… в их с Ирукой квартире, а его способности к рассеиванию этой техникой заблокированы.
Какаши в который раз поднял хитай-ате, активировал Шаринган и огляделся вокруг. И все вдруг изменилось – если раньше он ничего не мог толком разглядеть, то сейчас увидел, что и стены, и туман вокруг буквально сотканы из нитей чуждой, словно гудящей от силы чакры. Такую скрытую мощь он никогда раньше не чувствовал, и теперь ему стало совершенно ясно, что пока это… место не выдаст ему полный набор своих изысканий, он не сможет отсюда выбраться, потому что больше всего это походило на огромный, пронизанный насквозь чакрой живой организм.
Принимать это было странно и даже пугающе. Сталкиваться раньше с дзютцу такого уровня ему не приходилось, да и понимание, что ничего пока противопоставить ему не может, уверенности не добавляло. Оставалось надеяться, что в конце этой затянувшейся игры Какаши сможет отсюда выбраться. Вместе с Ирукой.
При воспоминании о чунине сердце сжало, словно дернулись пальцы державшей его руки, Какаши вздохнул и остановился. Оглядевшись и совсем не желая идти в непроглядную молочную глубину, он опустился на землю прямо здесь, в углу, образованном двумя встречающимися стенами. Тупая боль пульсировала в животе, и Какаши, распахнув жилет и подняв водолазку, увидел на месте проникновения Кусанаги Саске красный рубец. Дзенин сжав зубы одернул одежду и только сейчас, откинув голову на неровную каменную кладку, осознал, насколько вымотан. И морально, и физически. Бои, попытка снять наваждение, активация Шарингана успешно опустошали запасы его чакры и физические ресурсы. Шиноби устало прикрыл глаза и попытался расслабиться. Если Лабиринт, а именно так он называл это место, решит с ним покончить, то ему понадобятся все его силы, чтобы выжить. Или хотя бы дорого продать свою жизнь.
Мысли в голове текли все медленнее, постоянное ожидание подвоха отпускало, мышцы расслаблялись, и вскоре Какаши уже спал, откинув голову на стену и сложив руки на поднятых коленях. Его все гуще окутывал туман…

- А теперь? – свистящий шепот прокрался сквозь завесу сна, и Какаши все силы приложил к тому, чтобы сделать свое пробуждение незаметным.
- И теперь тоже. Он еще спит, - голос, несомненно, принадлежал молодой женщине и был очень приятным. Какаши попытался сразу, навскидку припомнить, кому, но не смог его идентифицировать. Возможно, позже.
- Но ведь пора же, - протянул недовольно первый голосок, и Копирующий с изумлением понял, что он принадлежит ребенку. Маленькому мальчику.
- Папа устал. Он был на сложной миссии, и теперь ему нужен отдых. А ты, как маленький шиноби, должен уметь ждать. Ясно?
Голосок что-то пробурчал недовольное в ответ, а напрягшийся слух Какаши уловил шорох жесткого шелка. Женщина, по-видимому, встала и решила покинуть… Кстати, а где он?..
Копирующий самую малость, чуть-чуть приоткрыл глаз и успел поймать тут же скрывшийся образ невысокой, стройной женщины в синем кимоно. Луч солнца скользнул по ее щеке, тень от ресниц дрогнула, и она скрылась, мелькнув напоследок кончиком длинных черных волос, собранных в хвост. И это она сказала о нем… папа?..
- А я знал, что ты уже не спишь! – лукавая мордашка вынырнула откуда-то сбоку, и маленькое угловатое тельце обрушилось на его живот со все еще тянущей болью раной всем своим весом и всеми локтями-коленками. Ребенок не был пухлым или неуклюжим – сплошные тяжелые косточки и комочки мышц. Копирующий с трудом сумел удержать себя и не скинуть, не атаковать этого мальчишку. Восторг, что он увидел в живых черных глазах, его просто ошеломил. Неужели… этот Лабиринт просто меры не знает!
- Откуда ты знал? – хрипло спросил Какаши, открывая глаз пошире и силясь улыбнуться. Впрочем, это было несложно – уж в ответ-то на радость, разлитую по детскому лицу.
- Ну ты же сам меня учил! – заговорщически прошептал мальчишка. – А мама не может так. Она чакру совсем не чувствует!..
- Она твоя мама, - строго сказал Какаши и сел, придержав ребенка. Тот послушно примостился у него на коленях и, взглянув в лицо Копирующего, вдруг доверчиво прильнул к нему и обнял своими маленькими ручками. Дзенин замер. Он и понимал, что все происходящее снова очередная шутка, но эти создания Лабиринта были такими… живыми, так талантливо играли свои роли, что у него просто сил не хватило, чтобы скинуть мальчишку с колен. На вид Какаши дал ему три-четыре года, однако говорил тот понятно, и детского в нем было совсем немного. Да, таким мог бы быть его… сын.
- Хорошо, что ты здесь! – пробурчал ребенок куда-то ему в живот. – Я скучал… Мы все скучали.
- Все? – осторожно спросил Какаши, отодвигая мальчика от себя и заглядывая ему в лицо.
- Ну да, все! – энергично закивал тот, а потом, не в силах больше сидеть на месте, вскочил. – А теперь потренируешь меня? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – заканючил вдруг тонким голоском. – Ты же обещал!
- Ну, раз обещал… - Какаши все больше нравилось сидеть вот так, отпустив прочь свое беспокойство и наслаждаясь незамысловатым разговором. – А что бы ты хотел научиться делать?
- Так по стенам ходить же! Ты в прошлый раз учил, учил, а мама пришла и поругала, а ты сказал, что еще рано, но я старался, все время пытался. Мне не рано! – крикнул мальчонка вдруг обиженно и топнул ногой.
- Ладно, ладно. Не рано, - усмехнулся Какаши и подбадривающе кивнул. – Ну, что ты там старался?
- Ура! А он сказал, что ты не станешь! – мальчишка закрутился волчком, кинулся к стене, потом обратно, пошарил под футоном, потом с криком «Ой, нет!» кинулся к сундуку у стены и запустил за него руку, пытаясь там что-то нашарить. – Все, нашел! – крикнул задорно и напялил на голову толстую шапку по самые брови.
- Что это? – хохотнул Какаши, а пацан только поморщился и решительно направился к стене. – Противоударное?
- А вот и помогает, - буркнул мальчишка и, сосредоточившись, сделал первый шаг. Дерево под его ступней раскрошилось и осыпалось мелкими щепками. – Вот опять же! – в его голосе просто плескалась обида. – Не выходит!
Копирующий посмотрел на обиженное лицо и на подрагивающую нижнюю губу, заглянул в глаза, наполняющиеся слезами, и почувствовал теплоту в груди. Ребенок… мальчишка, который унаследует способности, и которому можно будет передать все свои техники, который будет вот так обнимать, горячо дыша в живот, и смотреть на отца, словно на божество. Как он сам когда-то на Сакумо…
И Какаши, плюнув на все, отдался этому моменту, рассказал, что именно надо сделать, чтоб не крошить дерево, а научиться ходить по нему, и не важно, по стене или по потолку. И в голове его крутились моменты из его давнего прошлого, когда он так же смотрел на своего отца и впитывал знания и любовь…
- Понял, понял! – закричал мальчишка и снова кинулся к стене. Поначалу техника действительно ему подчинилась, и он взбежал аж на шесть шагов, но внезапно нога сорвалась, высекая из твердой древесины щепки, и пацан полетел вниз, на пол. Гулко стукнули по доскам пола локти, но Какаши успел подставить руки, и голова мальчишки только мотнулась, но об пол не ударилась. «Точно, шапка помогает», - подумал Какаши, а ребенок уже вывернулся из его рук.
- Ты же обещал, что все будет по-взрослому. Зачем держал? - обиделся он и надулся. Копирующий хотел его успокоить, но в этот момент раздался тот самый женский голос. Голос его предполагаемой жены.
- Я все слышу! Какаши, мы же разговаривали! Ему рано, он же совсем малыш!
- Я не малыш, - крикнул обиженно мальчик, а Какаши уже вставал, спеша найти обладательницу голоса. Ему было просто интересно.
Распахнув седзи настежь, он сделал шаг в сумрак коридора и успел заметить ногу в белом носочке, обтянутое шелком бедро и волосы, струящиеся по спине – женщина скрылась в комнате. Копирующий сделал всего пару шагов вперед, когда услышал сзади стук. Ни с чем он бы его не перепутал – именно с таким звуком может упасть на сухие доски маленькое живое тело. «Только бы все еще живое!» - мелькнуло в голове со страхом, и он кинулся обратно, готовый драться и защищать, если потребуется.
Малыш лежал на полу. Очень бледный, едва дыша и скребя слабыми пальчиками по половицам.
- Что?.. Что случилось?! – Какаши бросился к нему, стянул шапку и придержал голову на удивительно безвольной шейке. – Где больно, малыш?
- Мне… не болит, нет, - едва различимо. – Только… ножка немного.
Копирующий тут же осмотрел его ноги, и на одной из них увидел впившуюся щепку, что глубоко засела под кожей.
- Будет немного больно. Потерпишь?
Ребенок слабо кивнул, а Какаши попытался вытянуть занозу. Но она не поддавалась. Копия прилагал все больше усилий, но та сидела крепко, хоть и не вошла слишком глубоко. Ребенок на его руках заскулил, задергался и вдруг побледнел, обмякая.
- Да что же это! – Какаши скорее по привычке поднял хитай-ате и активировал Шаринган. Он и сам не знал, что ожидал увидеть, однако точно не сильный поток чакры, что не вытекал, а буквально вырывался из тела мальчишки в месте проникновения занозы. – Терпи! – приказал он и, не раздумывая, рванул!
Нога дернулась, мальчик закричал тонко и горестно и потерял сознание, но щепка не вышла, вот только поток вырываемой чакры стал слабее. И это было не оттого, что Какаши сумел помешать, а потому, что чакры в маленьком теле оставалось все меньше. Когда она совсем иссякнет… иссякнет и жизнь…
Копирующий вскочил, остановив взгляд на бледном личике своего возможного ребенка, а потом кинулся вперед, вдоль тянущегося в сад потока, на другом конце которого он увидит вора, убийцу и врага!
Однако тот не стал его дожидаться. Еще в прыжке с веранды Какаши увидел темную, застывшую в кустах фигуру, которая метнулась в сторону, едва заметив шиноби. Копирующий не терял времени на осмотр сада, зарослей или дома. Слыша за спиной отчаянный женский крик, он рванул вслед за уносящейся прочь фигурой, прилагая все силы к тому, чтобы ее догнать.
Темный силуэт мелькал среди зеленых, расцвеченных ярким солнцем кустов, петлял среди них, уходя от возможной атаки, и все время был на некотором расстоянии впереди, как Какаши ни старался его догнать. Иногда, вглядываясь в смазанную спину, которая тут же пряталась за новыми ветвями кустов или за стволами деревьев, Какаши чувствовал тонкую нить страха, что натягивалась в его сердце – слишком уж знакомой она ему казалась…
Прочь глупые мысли, хотя… В этом месте могло случиться все, что угодно.
Какаши слегка отвлекся от врага впереди, однако тот вдруг стал уставать, как иначе объяснить довольно сильно упавшую скорость, да и качество бега слегка снизилось – на пути Какаши попалась пара оторванных листочков. И это был отличный шанс нагнать преступника! Копирующий прибавил хода, на этот раз довольно легко догоняя беглеца, вот только его сбивали сопение и топот босых ног по гулкой сухой земле.
Наконец, рывок, и!.. Какаши в последний момент сумел сгруппироваться и задеть беглеца лишь по касательной. Потому что это оказался не таинственный, смутно знакомый взрослый, а мальчишка, подросток лет десяти-одиннадцати. Он кубарем покатился по земле, сминая нагретые полуденным солнцем заросли и заливисто хохоча.
- Ой, не могу! Опять! – чуть не икал он, остановившись где-то в кустах.
Копирующий вскочил и с подозрением уставился на мальчишку, что вылезал из поломанных кустов и пытался придать своему лицу серьезное выражение.
Черт!.. У него были белые волосы, которые торчали в разные стороны жесткими прядями, а черные глаза смотрели весело и с явным вызовом.
- Пап! Ну опять! - крикнул тем временем пацан и кинулся к Копии, которому пришлось приложить максимум сил, чтобы не поймать того на острие своего куная.
- Что… опять? – ошарашенно спросил Какаши в макушку обнявшего его мальчика. Снова…
- Догнал меня слишком быстро, - ответил тот голосом, в котором слышалась небольшая, но все же обида. – Когда же я стану сильнее! – пацан расцепил руки и, кажется, не заметил, с каким облегчением вздохнул Копирующий, который уже устал от этих цепляющих его за живое детских объятий. Слишком уж они были… приятны ему.
- А зачем тебе так рано быть сильным?
- Чтоб защищать деревню! И семью. И друзей!
Пафос в голосе зашкаливал, но Какаши видел лишь неистребимую веру в сверкающих глазах.
- Станешь, - уверенно сказал он, улыбаясь. – Я все же самый сильный ниндзя деревни, так что проиграть мне не зазорно.
- Однажды я тебя сделаю! – внезапно пообещал ему пацан и вдруг подпрыгнул совершенно по-детски. – А пойдем купаться?! Давай, а? Ну пааап…
Интонации в голосе напомнили Копирующему малыша в доме, что остался за спиной, но сейчас Копия был уверен, что никто уже не умирает от потери чакры на деревянном теплом полу. Все снова изменилось…
- Пойдем! – решительно сказал он и шагнул вслед за радостно вскрикнувшим мальчишкой.

Идти было недалеко, так что минут через пять неторопливого продвижения сквозь колючие заросли, они вышли на берег небольшого озерца, заросшего кувшинками.
Пацан, хоть и рвался сюда со всей мальчишеской решимостью, бросаться в воду не спешил, стянул лишь майку и остановился, задумчиво теребя завязки шорт.
- Ну? – подтолкнул его Какаши.
- Я… поговорить хотел, пап. О миссиях.
- Что тебя беспокоит?
- Я не знаю, как сказать… Просто… Я ведь тоже буду… убивать. Я уже убил одного вражеского шиноби. Тоже пацан, - вздох вышел разочарованным. – Но это шиноби, а вот… Как это может быть, пап, что иногда под удар попадают и простые люди, мирные? Я не могу понять, кто я тогда…
- Ты – ниндзя своей деревни, - жестко ответил Какаши, как когда-то ответил ему его отец. – Ты должен верить в нее, в приказы, которые тебе отдают, и тогда ты поймешь, что жертвы не напрасны.
- Правда? – в голосе было столько надежды.
- А ты подумай, по чьей вине эти люди иногда погибают? Это ведь не ты наносишь удар.
- Не я. Но ведь иногда может быть так, что я не смогу их спасти. И мне кажется, что если бы мы не пришли, они могли остаться в живых. Пусть под бандитами и нукенинами, но живыми.
- Не думай так. Они умирают лишь по прихоти этих самых нукенинов, тогда как потом, после освобождения, выжившие могут жить спокойно и свободно.
Мальчишка молчал, что-то решая для себя. Эти вопросы давно уже Какаши не беспокоили. Потому что свои приоритеты он расставил и понимал неизбежность жертв. И стремился, всегда стремился их не допускать. Вот только для юного шиноби, недавно вставшего на путь боевого ниндзя, это пока еще было слишком болезненно…
- Ладно, - кивнул наконец пацан с некоторым облегчением. – Я всегда буду стараться избегать жертв, обещаю!
- Вот и хорошо, - кивнул Какаши. – А теперь купаться?
- Точно! – мальчишка встряхнул белыми лохматыми прядями и, скинув в мгновение ока шорты, с криком ринулся в воду. – Пап! Давай сюда! – махнул он рукой, рассыпая блестящие на полуденном солнце брызги.
- Сейчас, - кивнул ему Какаши и огляделся.
Да, струны, что затронул в нем Лабиринт, были важными, давно передуманными. Дети… Он любил детей, несмотря на репутацию мрачного и жестокого шиноби. И хотел своих. Когда-то хотел… пока еще потери не захлестнули его болью с головой, не заставили бояться не только любви, но и простых привязанностей. Выплыть из тьмы страха ему помог Ирука… Просто сумел добраться до его сердца и доказать, что в жизни всегда есть место и любви, и риску ее потерять.
Хотел ли Какаши детей сейчас?.. Он не желал отвечать, да и не лучшее время задумываться об этом – его беспокоило предчувствие. Что-то должно было случиться, он чувствовал это «спинным мозгом», как говорил иногда Ирука. Ирука… Какаши сдержал вздох. Что с ним? Какие кошмары переживает он? Каких демонов вытащил Лабиринт для него? Из него?..
Понимает ли он, кем они стали друг для друга? Что подарили и чего лишили?..
И равноценен ли этот обмен?..

- Эээй! – донесся до него крик издалека, перекрывающий довольное сопение и плеск пацана в озере.
Какаши обернулся и увидел женщину на веранде стоящего на взгорке дома. Белое, легкое, развевающееся кимоно облепляло ее стройную фигуру, светлые волосы растрепал ветер, и она смеялась, пытаясь собрать их в короткий хвостик.
- Мам! – крикнул пацан, и фырканье возобновилось вместе с плеском. – Мы скоро!
- Какаши! Сакумо! Обед готов! – донеслось до них, и женщина замахала рукой.
- Щаааз! – ответил мальчишка и нырнул.
Какаши не мог оторвать взгляд от фигуры на веранде. Кого Лабиринт пророчил ему в жены? Кого счел достойной? На кого Какаши мог бы променять Ируку? И кто подарил бы ему детей, в которых так просто и так больно видеть свое продолжение и повторение.
- Сакумо! – закричала вдруг женщина тревожно и протянула руку, указывая на что-то за спиной Копирующего. – Какаши! Помоги!
В крике были страх и отчаяние, так что Какаши обернулся уже готовый ко всему. И не напрасно – на воде стоял тот самый загадочный незнакомец, что пытался прикончить его сына… Версию его малолетнего сына.
И снова Какаши не мог разглядеть его лица, на этот раз потому, что струи воды поднялись вдруг с поверхности озера, делая прямой обзор невозможным. В середине водного вихря стоял враг, прижимая к себе беловолосого мальчишку, угрожая его жизни, обхватив тонкое горло рукой.
- Остановись! – крикнул Какаши, пытаясь пойти на контакт, потому что освободить, не допустив жертв, было его главной задачей.
Но в ответ он получил лишь смех, холодный и сумасшедший смех, что звучал так знакомо. Словно Лабиринт стоял рядом с ним.
Темный незнакомец, пряча лицо за кружащимися струйками, довольно медленно потянулся свободной рукой к ноге и достал из-за обмоток кунай. Все его движения словно говорили: «Давай! Останови меня, если сможешь!» И Какаши мог. На самом замахе, когда враг вкладывал в удар всю свою силу, Копирующий молниеносно выхватил свой кунай и кинул его с бедра, тут же бросаясь вперед. Он рассчитал, что в момент, когда из замахнувшейся руки вырвет оружие, у него будет мгновение, чтобы попробовать спасти пацана. Сакумо.
И он кинулся, вот только растерянности у врага не было. Он лишь кивнул, и тут же в Копию понеслись водяные сюрикены, на которые разбились сверкающие струи. Они вращались с огромной скоростью и острой водной кромкой могли нанести серьезные раны. И некоторые действительно прорезали водолазку и мышцы на руках и бедрах, распороли в нескольких местах жилет и сбили скорость, с которой Какаши ринулся в атаку.
И эта заминка дала возможность врагу вместе с его пленником отскочить, что тот и сделал, скаля зубы за мелькающими водными дисками.
Какаши лишь услышал дальний крик женщины, когда один из сюрикенов изменил направление и вместо того, чтобы лететь в него, сделал круг и устремился назад, к фигурам на воде.
- Не смей! – закричал Какаши и рванулся вперед, на помощь, не обращая внимания на полученные глубокие раны, но опоздал.
Незнакомец не собирался брать заложников, он собирался убивать…
Копия увидел, как вращающийся с огромной скоростью водный диск подлетел к мальчишке, как враг оттолкнул его от себя, и как пацан попытался сложить печать. И ему это почти удалось. Почти, потому что в следующую секунду сюрикен взрезал его шею, почти отделяя голову от тела, распорол грудь, веером разбрызгивая рубиновые капли во все стороны, и ушел в сторону, теряя форму и рассыпаясь.
Крик в ушах не кончался, кровавые брызги сверкали на солнце так же, как и простые, а мальчик медленно опускался под воду, глядя на Копирующего потухающими глазами.
Наверное, Какаши тоже закричал. Он не был уверен, но горло горело, и ему вдруг стало совершенно ясно, что самое важное, что он может сделать, это убить врага!
И он настиг его. Буквально впечатался в тяжелое тело, стискивая руки на чужой шее, не обращая внимания на красную вязкую воду, что бурлила вокруг них, когда они, потеряв устойчивость, погружались в озеро.
Удержать незнакомца было нелегко, тот сопротивлялся, завихрения воды все время кружились вокруг них, мотая из стороны в сторону и мешая как следует разглядеть ненавистное лицо.
Какаши хотел, очень хотел прикончить незнакомца своими руками, поэтому и не обращал внимания на раны, на потерю крови и на слабость, что охватывала его все сильнее. И когда человек перед ним судорожно задергался, раскрывая рот и пытаясь вдохнуть воздух, но не получая ничего, кроме воды, Какаши злобно усмехнулся, чувствуя удовлетворение – вот она, его месть Лабиринту!
После долгого сопротивления человек обмяк, раскрыв безвольно рот, кровавая вода перестала бурлить вокруг них, и Копирующий, в глазах которого уже темнело от нехватки воздуха, готов был подниматься на поверхность. Он потянул бездвижное тело за собой, но оно вдруг рванулось вниз, затягивая его на глубину. Какаши обернулся и увидел, как человек превратился в клона, в водяного прозрачного клона, что почти терялся в воде, очерченный более темными контурами тела. И вот теперь, когда ничто, ни завихрения, ни брызги не мешали ему, Какаши понял, что этот клон удивительно похож на… Ируку. Он не мог не узнать знакомые черты. Это был Ирука, и он сейчас тащил Какаши на дно, повиснув на нем неподъемным грузом, усмехаясь прозрачными губами и щуря невидящие глаза, сквозь которые можно было разглядеть зеленые стебли кувшинок.
И Какаши закричал. Просто открыл рот и попытался заорать в бешенстве, а может в отчаянии, потому что не мог принять такого, однако вода хлынула в рот, клон тяжело повис на его руках, блокируя складывание печатей, и Копирующий понял, что вот и пришло его время умереть. В глубине Лабиринта, в толще воды, которая являлась стихией Ируки, и с его водным клоном на теле…
«Проклятое место», - мелькнуло в голове, и сознание заволокло туманом. Легкие горели, разрываясь от нехватки воздуха, и Какаши, опускаясь все глубже в толщу воды, закрыл глаза и сделал вдох…

- Ты еще не готов? – с неудовольствием спросил молодой женский голос, разбивая мертвое безмолвие у Какаши внутри.
- Что? – солнечный свет ослепил Копирующего, едва он распахнул глаза.
«Жив!» - мелькнуло у него в голове, и он вскочил, болезненно зажмурившись и судорожно ухватившись за горящую все еще грудь и дыша, дыша, дыша!
- Ой, прости, - собеседница чуть испугалась и явно раскаивалась. – Я не подумала, ты же ранен. Извини.
Какаши кивнул, откашливаясь и пытаясь привыкнуть к слепящему свету.
- Я… сейчас…
- Погоди. Так лучше?
Стукнули седзи, и свет стал приемлемым. Копирующий осторожно приоткрыл правый глаз и уставился на девушку лет семнадцати, которая успела сесть на футон рядом с ним, вытянув босые ноги в форменных штанах.
- Спасибо, - Какаши внимательно ее рассматривал, пока она смущенно глядела на свои колени.
- Я просто… нам же пора. Помнишь?
Какаши даже близко не представлял себе, что именно он должен помнить, но к нему пришло спасение в лице женщины, которая заглянула в комнату.
- Какаши, она тебя все же разбудила?
Копирующий кивнул, прикрывая лицо ладонью и чутко всматриваясь в расплывчатые черты женского лица. Вполне заурядного, словно неважного. Каштановые волосы гладко зачесаны назад, где и собраны в тугой пучок. Кажется, она улыбалась, яснее разглядеть было невозможно – воздух напротив нее плавился и утекал.
- Ой, ну мам, - недовольно протянула девушка. – Нам совсем скоро надо выходить! Чаю хочешь? – спросила она уже Какаши, и он застыл, вглядываясь в ее лицо. Белые волосы, длинный хвост сзади, челка… Она была копией его отца, Сакумо, только в более нежном, женском варианте.
Какаши глотнул воздуха и отрицательно мотнул головой – сейчас пить чай он был не в состоянии.
- СакУми, можно было и подождать. Отец еще не оправился…
- Мама! Нам пора! – жестко отрезала девушка, не глядя на мать. Та молча кивнула и, семеня ногами, ушла. – Ты же не против? Чакры хватит?
- Смотря на что, - осторожно ответил Копирующий, испытывая именно к этой версии своих детей какое-то смутное недоверие. Может, дело было в том, что он вообще не доверял людям?.. Он растрепал волосы и продолжил: - Прежде, чем мы пойдем, освежи в памяти, что случилось.
- Ну, - Сакуми слегка замялась, - не только освежу, но и новое расскажу, пока ты одеваешься.
- Ладно, - кивнул Какаши и попробовал подняться, но замер, потому что сотни лезвий словно воткнулись в его тело. Он задрал водолазку и увидел обработанные резаные раны по всему телу, судя по боли, они были довольно глубокими. Раны, нанесенные, как он помнил, сюрикенами… Ируки.
- Это по поводу чунина из штаба, Умино Ируки.
Только наличие травм помогло Какаши замаскировать судорожный вздох, что непроизвольно у него вырвался. Он тут же внутренне напрягся, понимая, что ведет себя слишком расслабленно, и это надо было исправлять, ведь он все еще под действием враждебной техники.
- Продолжай, - кивнул, обещая себе быть сдержаннее.
И он узнал все. О том, что Сакуми всегда было сложнее, чем другим детям, потому что в Академии ее постоянно давил учитель – Умино. Но она никогда не жаловалась, ведь это недостойно будущего шиноби, да только едва она стала чунином, и ее команда стала получать миссии, странности возросли. Даже их сенсей заметил, что задания либо слишком опасные, либо неверно оформленные, и ходил разбираться. До скандала дело не дошло, и на время все пришло в норму, но едва три года назад Сакуми стала дзенином, как снова закрутилось.
- Я не боюсь умереть на миссии, отец, - говорила девушка, задумчиво глядя в распахнутые седзи, - но это было подозрительно. Не успевала я прийти в себя в госпитале, как снова миссия высокого ранга, никакого отдыха, никаких поблажек. Ты ведь понимаешь?
Копирующий кивнул, прекрасно ее понимая. Слишком большое напряжение неизбежно грозит срывом, поэтому даже самые сильные ниндзя периодически должны выполнять простые миссии в пределах деревни. Прополоть грядки, старушку через дорогу перевести… Чтобы не слететь с катушек, по-видимому.
- Я не оставалась в деревне больше, чем на пару дней, если была здорова. В течение трех лет… Ты не знал, я не говорила, ведь шиноби не должен хныкать и жаловаться. Но все же это было подозрительно. И мы провели расследование.
И она рассказала, что несколько ее товарищей помогли ей в поисках причины и докопались, наконец, до истины. Поняли, кто в этом виноват. Это было намеренное действие, вернее, вредительство в обход всех правил и всех инструкций. И совершил все это…
- Чунин, работник штаба Умино Ирука.
- Что? – Какаши остановился посреди дороги, по которой они уже шли, выйдя из неприметного дома посреди сада, и взглянул в лицо девушки, на котором застыло жесткое выражение.
- Его взяли, его допрашивали, и он все рассказал.
- Что он рассказал?
- Мы пришли, - кивнула Сакуми на здание резиденции Хокаге перед ними. – Он хотел уничтожить твоих детей, отец. И все делал для этого, подписал признание и отметил все эпизоды намеренного вреда. Вот только причину он не сказал. Сообщил лишь, что все расскажет в твоем присутствии.
- И к нему не были применены пытки? – поднял бровь Какаши, не испытывая сомнений в том, что при необходимости Ибики-сан и иже с ним не стали бы церемониться.
- Он и так все расскажет, - расплывчато и совсем не убедительно ответила Сакуми и потянула его за собой в сторону двери, словно стараясь не дать ему времени задуматься. – Идем.
Однако Копирующему все было ясно прямо сейчас. Было ощущение, что Лабиринт стал «халтурить». Если первые «видения» были тщательно выверены, несли в себе глубокую психологическую подоплеку и душу выворачивали наизнанку, то вот эта его работа просто поражала своей безалаберностью. В истории с Ирукой концы не сходились с концами, однако совершенно точно он понял лишь одно – ему просто необходимо было оказаться в резиденции Хокаге, в самом центре Лабиринта. И географическое положение здания в реальной Конохе совершенно неважно, просто сердце этой древней техники и силы было именно здесь.
- Хорошо, - пожал плечами Копирующий и шагнул вслед за девушкой в темную прохладу здания. Раз уж Лабиринт привел его в центр, к тому же именно тогда, когда сам посчитал нужным, то причины этого ясны, как день – пришло время последнего испытания. И кто в результате победит – он или сумасшедшая техника – станет ясно совсем скоро.