Свитки

- Что это? – тихо спросил Куросаки, словно боялся громким звуком нарушить таинственность, пока непонятную, но, несомненно, скрытую в загадочных символах.
- Это печать силы, – лениво отозвался капитан, пытаясь на этом прекратить предстоящие расспросы. Но, глядя на озадаченного, не скрывающего свой интерес и, судя по всему, не намеревающегося просто так отстать, парня, продолжил:
- Такая татуировка – печать наделяет своего владельца особенной силой. Даёт возможность в бою, и не только использовать определённые способности… связанные в некотором роде с магией, или как там ещё назвать то, что не поддаётся объяснению, – Джаггерджек усмехнулся. – В нашем мире, на удивление, очень многое нельзя объяснить и понять.
- А… Те голубые молнии…
- Да, они часть моих навыков, появившихся вместе с наложением печати.
- А Ренджи? Эти его полосы по всему телу, он тоже?
- И Ренджи и Шухей также имеют особые силы.
- А как это всё действует и откуда они у вас? – у Ичиго в голове молниеносно возникло столько вопросов, что он даже терялся с которого начать, пока у своенравного капитана не пропал настрой разговаривать на эту тему. – Печати сами появляются или кто-то их ставит?
- Чёрт! Вот знал же, что не стоило об этом заговаривать! – Гриммджо начинали раздражать бесконечные вопросы Куросаки. Он, конечно, понимал, что парню интересно, но рассказывать и что-то объяснять сейчас совершенно не хотелось. После долгожданной разрядки неимоверно клонило в сон. Благо лето, ночи достаточно тёплые и можно не вставать за одеждой, а спать под лёгким одеялом совершенно голым. Но не тут-то было! Умудрился в расслабленном состоянии сболтнуть лишнего и этот несносный рыжий кузнец теперь прицепился к нему с кучей вопросов.
- А как это делается? Такие печати можно сделать каждому или…
- Нет, сами по себе они не появляются и делают их не каждому.
- Я раньше слышал, что некоторые люди обладают особенными способностями, но никогда не знал, каким образом они их получают. Про Айзена тоже говорили…
- Этот мерзавец использует силу, чтобы утвердиться в своём величии и повелевать миром! Урахара никогда не наложил бы на него печать, знай он, для чего Соуске она по-настоящему нужна, – Джаггерджек оборвал Ичиго на середине фразы, с полыхнувшей яростью в глазах, говоря о властителе Каракуры.
- Значит, он тоже. Теперь понятно, почему об Айзене ходило столько слухов и чуть ли не легенд.
- Его амбиции непомерны, даже для обладателя особой силы. Придёт день, когда он задохнётся в собственной алчности, если я раньше не снесу ему голову собственным мечом! – Гриммджо сел, уставившись в пространство перед собой, и тихо пробормотал:
- Тебе лучше расспросить обо всём Хисаги. Он действительно толково объяснит и ответит на все твои вопросы. Из меня рассказчик чертовски плохой.
- Но, я хотел спросить…
- Я сказал, давай спать! По пути в Рарзуру поговоришь с Шухеем. У вас будут почти сутки на болтовню, пока не доберёмся до места. Если не лень, можешь встать и одеться.
- Ну и чёрт с тобой! Раз тебе так тяжело лишний раз рот раскрыть, то лучше действительно поговорю с Хисаги!
- Вот и замечательно! Я рад, что ты такой понятливый, – буркнул Джаггерджек и, подтянув к себе одеяло, стал укладываться.

Ичиго больше не пытался заговорить с этим несносным хамом. И как только он мог так расслабиться и забыться в его объятиях, позволить делать с собой что угодно? Ведь он просто невыносим! Получил, что хотел и всё на этом! Даже слова ему не скажи!
Продолжая мысленно осыпать ругательствами ледяного капитана, Куросаки резко сел и тут же, завалился на бок, не сдержав болезненного вскрика. К тому же, он вдруг почувствовал что-то мокрое и вязкое, стекающее у него по бёдрам. Сообразив, что к чему, Ичиго замер, боясь пошевелиться. Позади послышался приглушённый смешок Джаггерджека:
- Возьми бинты возле кувшина с водой. Можешь даже сполоснуться, если есть желание.

Наспех приведя себя в порядок, Ичиго вернулся обратно. Пока он возился с кувшином и бинтами, старательно стирая следы недавнего безумия, Гриммджо уже уснул, развалившись почти на двух одеялах сразу, оставив совсем немного свободного места рядом.
- Чёрт…. – Куросаки огляделся вокруг, в поисках хотя бы чего-нибудь способного сойти за подстилку. – Его величество в своём репертуаре! Надо было сразу оттащить своё одеяло в сторону, – бормоча себе под нос ругательства, Ичиго попытался устроиться рядом с Джаггерджеком. Всё-таки вид спящего капитана совершенно не соответствовал его бодрствующей натуре. Обманчивая безмятежность, умиротворение и спокойствие развеивались в прах, стоило только этому себялюбивому демону открыть глаза.
С горем пополам Куросаки удалось умоститься рядом с мирно посапывающим Гриммджо. Несмотря на усталость, всего несколько минут назад валившую его с ног, сна не было ни в одном глазу. Столько всего произошло за последние несколько дней. Резкие перемены в корне изменили его восприятие действительности и вообще, заставили пересмотреть своё отношение к жизни.
Любовь, оказавшаяся безответной, предательство, война, докатившаяся до его родного города, разлука с сёстрами, необходимость участвовать в военном походе, чтобы снова их увидеть и… этот ещё. Ичиго осторожно повернулся и через плечо посмотрел на предмет своих размышлений. И как только угораздило вляпаться подобным образом. Как? Вот как получилось, что он оказался рядом с таким сложным человеком? И почему он вдруг стал так много значить для него? Посторонний, совершенно неуправляемый, непредсказуемый, как ветер на побережье и невероятно самовлюблённый. Как он мог так стремительно привязать к себе настолько, что, несмотря на всё, хотелось находиться с ним рядом?
Происходящее было слишком непростым, слишком запутанным, чтобы можно было ответить на эти вопросы. К тому же, спустя сутки они окажутся в Рарзуре и тогда… Тогда каждый из них пойдёт своей дорогой. Джаггерджек вряд ли когда-нибудь вспомнит о бестолковом рыжем кузнеце, доставляющем только неприятности. И эта ночь, вернее, всё, что было между ними останется незабываемым только для него самого. Правильно, кто он такой, чтобы стать значимым для такого человека как Гриммджо…
В этот момент Джаггерджек перевернулся на бок и, обхватив Ичиго рукой поперёк живота, притянул к себе. Зарылся носом в волосы на затылке, глубоко вздохнул и снова затих.

Сердце Ичиго замерло и тут же заколотилось сильнее прежнего. Тепло прижимающегося к нему Гриммджо успокаивало, все ненужные мысли медленно, но верно покидали измождённое сознание, стало вдруг очень легко и хорошо. До безумия уютно в этих небрежных объятиях. Уже через несколько минут Куросаки провалился в глубокий спокойный сон.